Несмотря на ледяной взгляд, сильные пальцы опаляли жаром. Но при этом не оставляли сомнений в том, что могут раздавить одним движением.
— Я не ваша собственность, — процедила сквозь зубы. — И никогда ею не стану.
Его пальцы скользнули ниже, коснулись бьющейся жилки, погладили ключицу и спустились к груди.
— Уже стала, фрейлина. — Он говорил тихо, словно размышляя вслух. — Уже стала. Княгиня уничтожила родник, только чтобы он не достался мне. Убила себя, чтобы я не прочитал ее мысли. А рядом оказалась та, чьи мысли я не слышу. Совпадение?
— Это была ее последняя просьба.
— И о чем же она тебя попросила?
— Просто сопровождать ее. Как вы понимаете, отказать я не могла.
Внезапно меня прижали к себе еще сильнее, вдавили в сильное тело так, что дыхание перехватило. Я была настолько близко от мужчины лишь однажды: когда девчушкой провалилась под весенний лед. Сэр Лайол, друг отца, вытащил меня из холодной реки и прижимал к себе до самого дома, не позволяя замерзнуть. Но тогда меня бил озноб, а сейчас я словно горела.
— В чем твой секрет, Амелия? — хрипло спросил он.
— У меня нет секретов. — Мой голос сбился, и за это захотелось надавать себе по щекам.
— Ты бы исполнила любую волю своей княгини, фрейлина?
— Это мой долг. Я давала клятву.
— Но исполнила бы? Взошла бы на алтарь вместо нее?
Разговор нравился мне все меньше. Я сглотнула, представив, что могла оказаться на месте ее светлости, но все-таки ответила:
— Да.
— Почему?
— Я же говорила! — вспылила я.
— Клятва, — повторил Мрак. — Я помню. Но это не мешает некоторым нарушать их и предавать тех, кого они обещали защищать. Союзники бегут с поля боя, верные слуги показывают тайные тропы, лучшие друзья вонзают меч в спину.
— Вам-то бояться нечего, — заметила издевательски, — вы способны прочитать мысли любого.
— Любого. Но не твои.
Наши взгляды скрестились, словно клинки: мой огненный и его ледяной.
— Зачем хранить верность той, кого больше нет? Расскажи мне правду, Амелия. Расскажи и получишь свободу.
— И я должна вам поверить?
— У тебя есть мое слово. Слово чести.
Перед глазами встало лицо Роуз, заплаканное и бледное.
— Слово чести артанца? — Вышло на удивление зло и презрительно.
В следующий миг меня отшвырнули от себя, как змею.
— На колени, фрейлина. За свою дерзость ты будешь наказана.
Сказать, что внутри все похолодело, значит, ничего не сказать. В груди взметнулась настоящая северная метель, холод растекся по телу, коснулся сердца, словно и не было костра, бессильного перед обжигающего льдом взгляда артанского князя.
