Таким образом, мы с Филькой поселились в пещере, и я впервые с попадания в этот мир спала спокойно, под защитой уже двух охранников. На следующий день я сшила самые простые штаны, правда, под руководством всезнающего Камоса, и, полностью облачившись в привычную одежду, почувствовала себя почти счастливой.
По просьбе Камоса в залежах богатств я отыскала золотой наруч, который увеличивает способности к обучению, особенно память и скорость восприятия информации. Благодаря ему Камос мог преподавать в ускоренном темпе. Теперь я либо занималась с ним в пещере, либо, греясь на солнышке, черпала знания из книг: о расах, мироустройстве, фауне и флоре, а главное — учила языки народов, населяющих мир Лайванос.
А тот змей у пещеры, что гонял нас в первый день знакомства с марханом, оказался всего лишь иллюзией, созданной Камосом, чтобы отпугивать пришлых. Затейник!
Камос много рассказывал обо всем, что знал, с подробностями, которые не прочтешь ни в одной из книг, раскрывал особенности рас: их слабые и сильные стороны, культурные отличия, менталитет. Вся информация давалась сжато, зато самая важная. Попутно Камос помогал мне освоиться с магией и чрезвычайно обрадовал сообщением, что она никуда не денется.
Пользоваться магией оказалось так же просто, как дышать, главное — не исчерпать резерв. Как Камос пояснил, огонь мне достался от отца, а мама была целителем — беспрецедентный случай для темных эльфов. Такие у них практически не рождались, и вдруг полукровка с редким даром. Тем ценнее она была для всех, и острее к ней была ненависть Фаотея Штерназия. После давней войны, в которой погибли почти все члены семьи деда Фаотея, из ближайших родственников у меня остались он да дядя Дэной — младший брат моей матери. Дед после смерти жены — светлой эльфийки — женился во второй раз уже на женщине своего клана. Второй их сын, брат Деноя, был убит светлыми в одной из стычек.
Пока слушала рассказ о моих родственниках, я то расстраивалась, то приходила в замешательство от того, насколько жесток этот мир. Ничуть не лучше прежнего.
С родственниками со стороны драконов тоже разобралась. Там остался лишь дед, хотя, как заметил огорченный Камос, за прошедшие пятьсот лет все могло измениться кардинальным образом. Ведь он знает только то, что знал живым.
Вдруг Камос, словно обнюхав меня со всех сторон, сказал:
— Я чувствую твою ауру, определенно ты больше драконица, нежели эльфийка.
— А человек? — спросила я.
