После столь искромётной и длинной тирады, старик, чуть запыхавшийся, сдвинул брови и сразу, будто его загар ещё больше сгустился и заматерел калёным гранитом, потемнел лицом. Хоть это просто тучи сгустились, сталкиваясь в кучу малу на небесах, поджимая друг друга в бока, стараясь выжать сок дождя, чтобы облить им сухую утомлённую жаром нетерпения землю. И теперь старик, страшно смахивающий на весёлого злого Мефистофеля, резко оборвал рассказ, будто неожиданно желая подвести итог:
— Ну что? Расход по мастям?[2]
И как последний штрих, доводящий до апофеоза жути, лиловое небо в лобовом стекле перерезала ослепительная молния, и тут же грохнул пушечный удар грома. И пал удушливый ливень, будто душ заработал.
А старик вдруг так же неожиданно смягчился, как ни в чём не бывало, лучезарно улыбнулся стальным оскалом и по-доброму, тоном легче, почти душевно спросил:
— Ты как, вообще, понял хоть слово?
— Не особо, — не стал скрывать шофёр, хоть и всё отлично разобрал.
— Ну, слушай тогда по-простому, — выпустил последний дым и кинул окурок в окно старик. — Ты, мил человек, не огорчайся, это я так, проверял, кто тут рядом со мной баранку крутит. А ты не забздел, не начал блатную музыку разводить, а честно ответ сдержал. Это мне по нраву. К таким людям я уважение имею.
— Что ж, это льстит моему самолюбию, — улыбнулся шофёр. — Я тоже люблю по-простому, без обиняков и заходов из-за угла. Ведь я давно рулю. Людей тьму насмотрелся. Разных. Хороших и плохих, умных и дураков. И немного человека послушав, могу для себя вывод составить, кто передо мной сидит. Чем дышит, чего хочет, чего ждать от него можно. Работа предрасполагает. Профессиональное это у меня.
— Навык добрый. Но ляпнул ты сперва не то немного. А меня по привычке зацепило и понесло. Не то, чтоб нервы сдавали, а просто уже сдерживаться не захотелось. При моих делишках, уже всё равно, что там и как. Да пёс с ним. Чай, не в «автозаке» я, а на волюшке вольной, а тут совсем другой базар. Начнём сначала.
— Пожалуйста, — великодушно кивнул шофёр и достал сигарету. Зажигалка предательски вывернулась из пальцев и упала куда-то вниз, на коврик. Он не стал искать её сейчас. Нажал прикуриватель на панели, дождался, пока тот выскочит, потом поднёс багряный светлячок к кончику, прикуривая.
Старик тоже повторил номер с «Примой», решив составить компанию. Чуть покрутил ручку, опуская окно, делая щель для вентиляции. Неугомонные настырные капли ливня тут же, дробясь, стали запрыгивать внутрь, на плечо стариковского пиджака. Тот насмешливо посмотрел на промокающую ткань, фасонно стряхнул морось и кашлянул:
