Трудное время реорганизации
В начале пятидесятых годов отток кадров из разведки, тогда еще Комитета информации, нарастал. Уволен был без пенсии замечательный разведчик-агентурист, тот самый «Великолепный Твен», зачинатель сети «атомных агентов». Ушел в контрразведку Анатолий Горский, резидент в Лондоне, первым открывший «атомную разведку» госбезопасности. Исчез за Уралом Павел Фитин, начальник разведки все годы войны и стойкий приверженец НТР, несправедливо «задвинутый» на областную работу.
Весьма характерно, но в Высшую разведывательную школу (она стала таковой после ШОН и РАШ в 1948 году) приходили яркие личности — то ли их направляли туда сознательно, чтобы сохранить в кадрах разведки, то ли они шли туда сами, чтобы оставаться в рядах своих коллег в то нестабильное время.
Среди приходящих «преподавателей из Центра» — такие известные разведчики, как идеолог и организатор НТР Леонид Квасников, нелегал с довоенным стажем и руководитель нелегальной разведки в послевоенной время Александр Коротков, руководящий работник разведки Алексей Крохин, работавший в тылу врага германист Вадим Кучин, крупный организатор работы разведки на Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии Андрей Отрощенко, а также предотвративший вступление в войну на стороне Германии болгар Дмитрий Федичкин и его коллега по Дальнему Востоку, раздобывший «меморандум Танака», — Иван Чичаев.
В Школе оказался и один из самых стойких «гвардейцев Квасникова» — Владимир Барковский. В это тревожное время шел он туда с охотой, ибо уже успешно преподавал ранее в РАШ.
В Москве, в штаб-квартире госбезопасности, шла «странная реорганизация» разведки, которую «приписывали» к тому или иному ведомству. Случилось так, что ее вообще вывели из органов госбезопасности и стремительно перемещали из МВД в МИД, затем она стала называться Комитетом информации при СМ СССР, потом снова — в МВД. И лишь с созданием КГБ при СМ СССР (1954), наконец, она приобрела покой и конкретное место — разведка стала Первым Главным управлением, а в ее стенах — 10-й отдел с функцией научно-технической разведки. Так небольшая предвоенная группа НТР (1938) выросла за годы войны в отделение, затем — в отдел (а с 1963 года — в управление). Это означало, что руководимый идеологом НТР отдел оправдал себя в интересах обороноспособности страны и ее порушенного войной народного хозяйства.
Народная мудрость гласит, что два переезда равнозначны одному пожару. С разведкой произошло почти то же самое, причем главным здесь стал значительный отток кадров с опытом предвоенной, военной и послевоенной работы.
