Избранное | страница 12
Если б только бог помог и он окончил приемку пшеницы… Четыре злотых он, наверное, за это получит.
И он плетется дальше. Мокрый снег хлещет ему в лицо, ветер становится все крепче, а в боку колет все сильнее.
«Если б только переменился ветер! Впрочем, — думает он, — так лучше. На обратном пути я больше устану, и тогда ветер будет дуть мне в спину! О, тогда я зашагаю совсем по-иному! Все продумано! На душе легко!»
Однако старик вынужден на минуту остановиться, чтобы перевести дыхание. Это немного пугает его.
«Что такое со мной? Мало вьюг и непогод перенес я, когда был кантонистом?» — спрашивает он себя грустно и немного испуганно.
И он вспоминает то время, когда был николаевским солдатом. Двадцать пять лет действительной службы, не считая того времени, когда он был кантонистом. Он достаточно походил в своей жизни, помаршировал через горы и долы, в снег и мороз, в лютые вьюги. И в какие вьюги! В какие морозы! Деревья трещали, птицы падали на лету, а русский солдат шел свежий, здоровый и при этом еще пел песенку и отплясывал трепака или камаринскую!
Мысль, что он вынес целых тридцать пять лет военной службы, пережил все горести и напасти, выдержал ветры, снег, нужду, голод и жажду и здоровый вернулся домой, эта мысль возвышает его в собственных глазах. Он гордо вскидывает голову и бодро шагает дальше.
— Ха, ха! Ну, что для меня такой морозец? В России, кажется, бывало посерьезнее!
Он все идет и идет. Ветер чуть-чуть слабее, темнеет. Скоро ночь.
«Тоже мне выдался день, — думает он. — Оглянуться не успеешь — и стемнеет!» И он старается прибавить шагу, чтобы ночь не застигла его в пути. Недаром ходит он по субботам в синагогу изучать тору[9]. Он знает, что «надо выходить и возвращаться вовремя».
Он немножко голоден, а у него такой характер, что, когда он проголодается, ему становится весело. Он знает, что аппетит — вещь хорошая: купцы, у которых он на посылках, постоянно жалуются, что у них нет аппетита. Они никогда не хотят есть! У него, слава богу, есть аппетит! Разве только, когда он нездоров, как, например, вчера: хлеб показался ему кислым.
«Какой там кислый! Солдатский хлеб! Когда-то, может быть, в былые времена он мог быть кислым. Но теперь русские пекут такой хлеб, какой еврейским пекарям и не снился». Он купил совсем свежий хлеб! Это было одно удовольствие — резать его. Но он действительно был нездоров, какой-то озноб пробирал его кости.
Правда, хвала тому, чье имя он недостоин произносить, это с ним случается редко!
