Замечательно еще и то, что совершенно теперь, после этого «экзамена», изменились взаимоотношения старших и младших.
Нет былой суровости, частой в мирное время и для поддержания дисциплины необходимой. Теперь она, эта дисциплина, стала понятной; необходимость ее сознана каждым солдатом. А потому и незачем вдалбливать ее.
Люди подтянулись духовно. Правда, щегольства нет. Да оно и невозможно теперь. Правда, есть маленькие недочеты в выправке, но… Зачем оно теперь?
Важнее всего то, что солдат, отдающий вам честь, смотрит на вас не тупыми казарменными глазами, а как-то «по-новому». И в его «понимающих» глазах видно чувство товарищества с офицером.
Еще бы! Ведь в окопе не раз офицер и прикурит у солдата, и прижмется к нему, чтоб потеплей было, и последним куском шоколада поделится.
Впрочем, до разных «шоколадов» наши стрелки не охотники.
— Это не для нас! — говорят.
— Он нам ни к чему — щиколад-то…
Сегодня у нас великолепный обед был.
Наш конвой — донцы раздобыли где-то массу консервов с немецкими клеймами.
С «немецкой стороны», конечно!
Но так как вокруг нас все брошено, подожжено и все равно сгорит, то мы с чистой совестью раскупоривали за столом и икру из помидоров, и кильки, и дорогих омаров.
Теперь выяснилось, что наша демонстрация к Лыку и бой под ним здорово напугала немцев. Охватывавшие левый фланг Ренненкампфа силы отошли назад и кинулись на нас, т, к. мы угрожали их тылу.
Под давлением этих сил мы отошли к себе, в Граево, на укрепленные позиции.
Будем ждать дальнейших событий.
Пора и спать. Закончу до завтра.
2 сентября
Оказывается, уже сентябрь наступил!
Сегодня утром, когда я вышел на двор, чтобы поставить на солнце печатаемые карточки, меня поразило лошадиное столпотворение, происходившее там.
Лошади всех мастей, типов и величин были сведены на маленькую площадку за углом нашего здания.
Что такое это?
Оказывается, это немецкие лошади.
Откуда?
А позабирали на полях, брошены были…
Кем? Почему? Зачем и нет ли тут чего подозрительного?
Ничего! Просто, очевидно, прусские разъезды, захваченные и окруженные нашим быстрым и энергичным наступлением, не смогли пробиться к своим и побросали своих четвероногих «друзей». А сами переоделись в штатское, попрятались по подвалам и куткам и затаились, выжидая удобного момента для прорыва.
Их лошади, предоставленные сами себе, бродили по полям и дружили с брошенным населением, коровами, свиньями, овцами и птицей. Всю эту живность мы захватили с собой, в плен.
