— Ну, — доктор вздохнул, собираясь с мыслями, — твоя мать, Шейла.
— Не воры.
Он кивнул и продолжил:
— Медсестры из нашей клиники.
— Этих допросим как следует.
— Два моих заместителя, врач от сквайра Трелони, врач из города, профессор Лус, которого ты видел; он проездом на Энглеланде… И твой приятель без лица. — Доктор выпрямился. — Он самый. Я заявлю в полицию.
— Не надо, — вырвалось у меня. — Пожалуйста.
— Джим, RF-запись — слишком опасная штука.
— Я поговорю с Томом…
— Чтобы он зарыл кристалл в лесу? — перебил доктор Ливси. — А потом налепил маску Джима Хокинса и принес кристалл кому-нибудь из своих врагов?
— Том такого не сделает.
— Откуда тебе знать?
— Я — Трижды Осененный Птицей. Я чувствую, — ответил я, и доктор не нашел, что возразить.
Однако он не позволил мне связаться с поместьем Трелони и сам набрал код, потребовал Тома Редрута. Спустя несколько секунд на экране возникли фиолетовые перья, круглые глаза и крючковатый клюв лесной сусанны. Клюв приоткрылся, перья на лбу встопорщились.
— Здравствуйте, мистер Ливси, — вежливо поздоровался Том. — Джим! — вскричал он, когда я наклонился к плечу доктора и Том увидел меня на своем экране. — Очнулся!
— У тебя есть двадцать минут, чтобы вернуть кристалл, — отчеканил доктор Ливси; каждое слово было точно удар хлыста. — Через двадцать минут я ставлю в известность полицию.
Круглые глаза растерянно моргнули, крючковатый клюв щелкнул.
— Понял, сэр, — кротко отозвался Том. — Ждите.
Доктор Ливси выключил связь и шепотом выругался.
Снаружи донесся тоскливый вой, как будто чье-то измученное сердце разрывалось от горя. Я ринулся вон из комнаты, пронесся по коридору, промчался мимо Шейлы за стойкой и выскочил из гостиницы, под студеный осенний ветерок. Небо было ясное, и вовсю светило солнце.
— Дракон! — вскрикнул я. — Это кто ж додумался?
Мой зверь лежал, наполовину вывалившись из конуры, уронив голову между вытянутых передних лап. В слезящихся глазах стояло отчаяние; рядом на земле блестела цепь, которой он был прикован. На крыше конуры, уместившись между игрушечных шпилей и башенок, сидел полный сочувствия Рысь. Наш котун — белый, с рыжими пятнами, точь-в-точь лесной рысюк в миниатюре — горестно мяукал и пытался лапой достать Дракона, как будто хотел похлопать по плечу.
Увидев меня, Дракон с усилием приподнял голову и пополз, волоча начавшие отниматься задние лапы. Новый тоскливый вой разнесся над берегом. Рысь издал негодующий мяв: дескать, вы, люди, спятили — держать кургуара в неволе?
