Они все принимают как должное. Как бы подчеркивая этим свою крутизну. Если радуются — то подчеркнуто игриво. Если благодарят — равнодушно.
И ты говоришь себе: «Ну и ладно. Я ж не для нее это делаю, а для себя. Это мне зачет».
И все равно внутри какая-то мерзкая досада остается. Остается, черт бы ее подрал!
Юлька умела благодарить.
В женской благодарности ведь что самое главное? В женской благодарности самое главное — взгляд.
Юлька умела так смотреть, что «спасибо» начинало звучать как «я тебя люблю».
Она стеснялась принимать подарки. Она кричала на меня, чтобы я не тратил деньги на билеты бизнес-класса. Она предлагала в приморских городах снимать квартиры, а не номера в гостиницах, потому что это дешевле. В ресторанах она сначала смотрела цену, а потом — название блюда. Она покупала вещи на распродажах, радуясь не самой вещи, а ее цене.
Ради такой женщины стоило создавать бизнес. И все получалось. Сразу. И нужные люди нашлись. И деньги. И, главное, идеи. О Господи, сколько у меня появлялось идей, когда рядом была Юлька!
Вечером я рассказывал ей о своих делах, а она смотрела так, словно, кроме меня, в этом мире для нее больше никого не существовало, так раскрывала свои глаза, как будто от моего рассказа зависела ее жизнь.
Человек слушает глазами. В глазах собеседника отражается — или не отражается — твой рассказ. И когда твой рассказ отражается в глазах любимой — это и есть, наверное, счастье.
У меня в жизни было пять лет абсолютного счастья. У меня получалось все. Бизнес я сумел поставить на ноги, и он работает теперь практически сам по себе.
Я точно знаю: если жизнь за что и может полюбить меня — только за любовь. Если у меня получается полюбить женщину, у жизни получается полюбить меня.
И по-другому это не работает никогда.
А Юлька…
Она очень редко ездила на такси. Даже когда это можно было делать, не раздумывая. Она говорила, что в метро любит смотреть на людей и читать. Как она умудрялась одновременно читать и смотреть на людей, я не знаю. Но как-то умудрялась.
А тут поехала. Было очень поздно. Она возвращалась от мамы, и я сам настоял, чтобы она взяла машину…
Светлана, 47 лет, доктор филологических наук:
— Ужасно неудобно про это рассказывать, тем более практически чужому человеку. Но раз уж пришла…
У меня есть муж. Серебряная свадьба будет… Должна быть через два года. Дочери двадцать лет. Сыну двенадцать.
У нас хорошая семья, правда. Нам с мужем интересно всегда. Он — военный. Но вы не подумайте: он военный ученый. Столько лет прожили, а я так и не знаю, чем он занимается. С одной стороны, тайна. С другой — он пытался мне что-то рассказывать, но я не могу понять своим филологическим умом. Он очень умный. У него на все — собственный взгляд. Мы с ним все можем обсуждать. Он очень много читает художественной литературы и мемуаров. Представляете, благодаря ему я даже открыла для себя некоторых авторов. А я читать очень люблю. Конечно, профессия обязывает.
