Я обнаружила, что сижу на камнях, а нога попала между обломков и сильно болит. Конрад так неудачно меня толкнул, что я шлепнулась и вдобавок потянула связки. Ну и досталось же ему от Лэя! Конрад яростно отругивался, обвиняя брата в преступном легкомыслии. Стычка у них вышла на славу. Я радовалась, слушая лязг стали в голосах Воинов Скал.
К стоянке наших глайдеров Лэй нес меня на руках. Я бы и сама доковыляла, но он даже слушать не стал, просто подхватил на руки, как ребенка, и понес. Я диву давалась, сколько силы в его по-мальчишески тонком теле. И упрямства в придачу: у него ведь сломано ребро, ему больно!
— Лэй, что там было, у воронки? — спросила я, когда мы отошли подальше от Черного Водопада и его гуд поутих за спиной.
— Я не разобрался толком. У края — да, воронка притягивает. А там, где мы с Конрадом стояли… Не уверен; разве что я злее стал. Сами видели: чуть глотку ему не порвал из-за вас.
Злее — это хорошо. Злость и ненависть довольно близки, одно может перерасти в другое, вот только на кого эта ненависть будет направ… Я не успела додумать мысль. За поворотом тропы показались два глайдера. И еще — третий, чужой. Побольше нашей с Лэем двухместной крохи, более изящный и дорогой, с зеркально отсвечивающими стеклами. Чужак стоял поперек тропы, закрывая путь к нашим машинам.
Это не полиция и не спасатели. Туристы? Никакой эмблемы я не видела; если и туристы, то «дикие», без проводника из турагентства. И очень наглые, судя по тому, как поставили глайдер. Или это опять жадные до денег лугаши пожаловали? Час от часу не легче.
Конрад, шедший первым, шагал как ни в чем не бывало. Как будто знал, кто к нам прибыл; как будто сам пригласил гостей.
Видя спокойствие брата, Лэй тоже ничуть не тревожился. Одна я холодела от страха, глядя на зеркальные стекла, не пропускающие взгляд в салон.
«Шелла, успокойтесь, — мысленно сказал мой Воин Скал. — Это не полиция, и в глайдере всего двое».
Откуда ему знать? Может, на полу спецназ залег, сейчас как повыпрыгивает!..
Мы подошли совсем близко. В стеклах чужого глайдера отражалась макушка соседней горы — лысая и без снега. Лэй бережно поставил меня наземь, Конрад вежливо постучал в лобовое стекло:
— Выходите, господа.
Мелькнула надежда: прилетел кто-то из его бывших коллег или друзей.
Дверь глайдера с шелестом открылась, и из салона выскользнул человек в черно-белой униформе, с эмблемой космопорта на бейджике. Поджарый, загорелый, седовласый, с глушащими сияние глаз темными линзами. Рональд Ринг.
