— Вы не так поняли. Я хотел сказать, что эр Рональд сделал нечто такое, от чего вы: первое — влюбились; второе — перестали владеть собой; третье — утратили половину, если не больше, силы своего удара; четвертое — не в состоянии покинуть маршрут. Когда я повернул назад, что случилось? Правильно: вы чуть не умерли не пойми от чего. И все, это, повторюсь, благодаря вашему любезному эршелла.
Я обдумала его слова.
— Эр Рональд хотел, как лучше. Чтоб я не отправилась на Доминику. И он полагал, что в горах мне будет хорошо. Откуда ему было знать, что на маршруте окажутся скверные тетки, их проводник-самоубийца и второй проводник, который только и думает, как убить своего брата?
— На маршруте я думаю не о брате, а о вас, — холодно возразил Лэй, поднялся и направился к глайдеру.
Эхо прозвенело его последними словами, скрипнуло шагами по камням, прошелестело, когда закрылась дверца спящей машины. В салоне зажегся свет; Лэй уселся на место пилота и вызвал кого-то на связь. Я видела, что он разговаривает.
Стянув с головы полотенце, я поворошила влажные волосы. Докатилась. Руки распускаю. Лэй вернется — сейчас же извинюсь.
В ущелье было тихо. Звенели редкие капли, где-то пискнул невидимый зверек, стукнул камешек, сорвавшийся со стены, ему отозвалось неумолчное эхо. Хорошо. Зачем я сама стараюсь все испортить? О Ринге тоскую, на Лэя кидаюсь.
Извиниться не довелось. Воин Скал пришел назад с таким лицом, что я испугалась. Он уселся на камень, отвернувшись от света, и глуховато проговорил:
— Я думал узнать, что искал эр Рональд на маршруте. Это нарушение, однако Тамиль — мой друг, он бы сказал. Но его убили. Сегодня.
— Брат? — Я похолодела.
— Да. — Лэй потер лицо, глубоко вздохнул. — Убил Шон. Я его знаю. Чудный парень.
Чудный парень Шон тоже скоро умрет. Да что ж такое творится?!
— Лэй, — я потянулась к нему, коснулась пальцами прохладной щеки, — я не могу допустить, чтобы это случилось и с вами.
Сквозь мурлычущее эхо донесся новый стук камешка, и этот стук весело запрыгал вокруг нас. Лэй взвился.
— Шелла, наш уговор. Вы делаете, что сказано. Мне надо вас поцеловать.
Он подхватил меня, как пушинку, уложил наземь и бросился сверху. Только с виду легкий, а на деле… Я и охнуть не смогла. Вообще ничего не смогла — ни закричать, ни вырваться, ни сообразить, про какой уговор речь. На миг ощутила под спиной острые камешки, затем голова поплыла, пропали и камешки, и весь мир в придачу.
Целоваться было упоительно. Я таяла от наслаждения, захлебывалась им, куда-то падала, взлетала, не чуя себя саму, не чувствуя Лэя — только его бешеное, слегка укрощенное пламя, его жизнь, его дрожь. Вот оно — счастье, которое надо было найти…
