Пациентка уставилась на пару синих джинсов с разорванными коленями, светло-голубой топ, свитер морского оттенка и серую куртку с темными пятнами – она не была уверена – крови или грязи. Осмотрев палату, на полу девушка увидела пару теннисных туфлей от Nike. Они выглядели изношенными, будто кто-то непрерывно бегал в них.
В ее мозгу вспыхнуло еще одно воспоминание. Она бежала, чувствовала ветер в волосах, слышала, как колотиться сердце, а дыхание сжималось в груди. Но она была не на пробежке, одета была по-иному: на ней тяжелое пальто, платье и высокие каблуки на шпильках. Пострадавшая попыталась добраться до этого образа, что мелькал в ее сознании, но он исчез так же быстро, как и появился. Наверное, она должна быть благодарна и за это, но дразнившие обрывки лишь больше расстраивали ее.
Девушка осмотрела карманы джинсов и куртки в поисках подсказок о том, кто она, но ничего не нашла, и уже собиралась отложить куртку, когда заметила странный комочек во внутренней подкладке. Она провела пальцами по материалу, с удивлением обнаружив под лоскутом ткани скрытую молнию; потянула за нее и засунула руку внутрь, испытав шок, когда вытащила пачку двадцатидолларовых купюр. Здесь должно быть не менее полутора тысяч долларов. Почему же она хранила в куртке столько наличных денег? Ясно одно – она очень постаралась спрятать их, словно кто-то мог более тщательно проверить куртку на наличие денег. Кто бы ее ни раздевал, наличных он не обнаружил.
В дверь постучали, и женщина быстро убрала деньги обратно в куртку, успев положить ее на кровать за несколько секунд, пока в палату не вошел полицейский по форме. Увидев его, пульс начал зашкаливать, и не от облегчения, а от страха. Инстинкты кричали ей быть осторожной, коп мог стать проблемой.
Офицер, которому было около сорока пяти, был коренастым мужчиной, с армейской стрижкой. Лоб в морщинах, кожа красноватая и обветшалая, но его взгляд был чрезвычайно серьезен.
– Меня зовут Том Мэннинг, – произнес он бодрым голосом. – Я помощник шерифа округа и расследую вашу автомобильную аварию.
– Ясно, – сказала она осторожно. – Должна сказать, что ничего не помню о случившемся. А если честно, то я вообще ничего не помню, даже себя.
– Да, доктор предупредил меня о вашей амнезии.
В его словах сквозило недоверие, а в темном взгляде плескался скептицизм. Почему он такой подозрительный? Зачем ей притворяться, будто ничего не помнит? Во время аварии случилось что-то плохое? Она что-то натворила? Кого-то покалечила? При этих мыслях в желудке все перевернулось.
