— Папа, ты знаешь! Мне Марги, по дороге в школу, проболталась, что Амка целовалась с Деном, Ромом и Сержем! Кажется, с Роби тоже, но точно не уверен.
— Совсем ребёнок ещё! — умилилась тётя. — Только о девчонках думает!
— Ничего не о девчонках! — начал было я, но был безжалостно зацелован.
Затем меня принялась обцеловывать мама. Папе я достался в сильно помятом виде, но и он не преминул зажать мою бедную тушку в объятьях и чмокнуть в непострадавшую щеку. Убедившись, что я в относительном порядке, он ласково сказал:
— Выглядишь ты не очень. Но что до шрамов — плюнь и разотри. Ты же не девица на выданьи. У тебя с лица не воду пить.
— Ага! И с корявым можно жить. Что, совсем дело плохо?
— Да, нет! Что ты! Пройдёт со временем! — врать отец никогда особо не умел. — Главное — сам жив, а остальное наладится.
Мама уже взяла себя в руки и тоже начала успокаивать меня. Обещала найти денег и отвести к целителю, который сделает шрам почти незаметным.
— Мам, ты что! Зачем зря деньги палить? Мужчина должен быть лишь чуть-чуть красивей обезьяны. Руки-ноги целы, а остальное не важно. Вот, лучше по конфете возьмите. И апельсинчик тоже.
— Кто тебе их принёс? И розы?
— Как очнулся, уже лежали, — соврал я, а чтобы отвлечь родичей, поменял тему. — Дядя Вилдрек хоть в курсе того, что я здесь? Или опять вас видеть не захотел?
— О покойниках плохо не говорят, но он с нами точно бы не пришёл, — выступила мама с неожиданной вестью. — Ой! — тут же спохватилась она.
— О покойниках? — удивился я. — Он вроде помирать не собирался. Я когда в воскресенье из аптеки уходил, дядя был жив-здоров и, как всегда, под градусом.
Родичи переглянулись, и отец рассказал:
— Вчера утром служанка убираться пришла, а Вилдрек сидит мёртвый за столом в лаборатории. И много пузырьков перед ним. Видать, ревизию наводил. Она полицию вызвала. Те пришли, дом осмотрели, ничего подозрительного не нашли. Анатом говорит, апоплексический удар случился. Может лекарств нанюхался, может вина лишек выпил, а может очень грузный был.
Чего-то такого я ожидал. Жизнь за жизнь. Вместо меня тот, кто устроил перенос, для соблюдения баланса, другую жизнь взял.
— Похороны, когда?
— Одарённых сжигают до темноты, чтобы не поднялись умертвиями. Сами узнали, когда ты на экзамене был. Даже на церемонию не успели, его уже сожгли к нашему приходу. Мы пепел над морем развеяли, как он и хотел.
— У него же после войны от дара ничего не осталось.
— Таков порядок, а труп и так целую ночь пролежал.
