Вообще-то, кокетничаю и набиваю себе цену. Покровитель мне не помешал бы. Почему предлагает представить, понятно — целитель. Мы многим интересны, а я пока свободен и ни с кем не связан.
— Стоит — стоит! — обещает девочка.
Мечты, мечты, где ваша сладость?! Родители действительно ждут дочку в карете. Но едва Фрида попыталась меня представить, мамаша её перебила и истерически высказала:
— Молодой человек, я требую, чтобы вы прекратили любые отношения с моей дочерью!
С чего она так взъярилась, не знаю. Дворяне себя так не ведут. Без повода, уж точно. Срываться на случайного человека просто неприлично, пахнет самодурством. Где манеры? Где обхождение? Опять же, я хоть и небогатый, но всё-таки дворянин. Ладно, проехали. Земля круглая, а жизнь долгая, сочтёмся когда-нибудь. Ухожу от семьи Губерласков, бросив на прощание:
— А вот сейчас очень обидно было! Впрочем, обещаю впредь не иметь никаких дел ни с вашей дочерью, ни с вашей семьёй. Мне придётся извинить себя за напрасно потерянное на Фриду время.
Обидно, досадно, но… ладно! Переживу! Почему ни с того, ни с сего на меня собаку спустили, понять не могу. Размечтался тут, понимаешь… Покровитель, служба, деньги… Губозакаточный механизм не хочешь?! Поверил, что девчонка мне покровителя может помочь найти, теперь вот иду, как оплёванный.
Хотя… В сухом остатке на сегодня у меня остался генеральский дукат. По закону компенсации, в среднем то на то и вышло. Получил золотой и незаслуженный выговор — вместе они компенсировали друг друга.
Я нащупал подаренную монету и отправился кутить. Причём пошёл не обычной, а короткой дорогой, по переулкам, срезав сразу три улицы. Мальчишечье желание купить на наградные деньги подарок родителям, вело меня по узкому тротуару, вдоль брусчатой мостовой, к гнезду кулинарного порока и разврата, известной кондитерской "Восточные Сладости". Фисташковая халва или абрикосовая нуга? — вот в чём вопрос! Это тебе не сочинение, тут хорошенько подумать надо. А может махнуть рукой на все условности дворянского быта и гульнуть по полной?! Взять и то, и другое… И ещё… верх разврата… ванильную пастилу.
Свернул в переулок и стал любоваться идущей впереди, шагов за тридцать от меня, незнакомой девушкой. Одета не в ученическую форму, а в дорогое платье из персикового муслина. Длина юбки консервативная, две ладони от земли. Видны симпатичные полуботики на каблучке высотой в три пальца. Изящная шляпка с бантом из атласной ленты и с вуалеткой. Эх! Где мои двадцать пять лет! Хотя… Не! Нафиг! Рано в шестнадцать о девчонках думать, у меня ещё вся жизнь впереди.
