За пропойским лекарем не стали посылать, так как лучше всякого лекаря помогла Леля. Много лежали, много кушали; только действие ума никак не могли приструнить, поэтому старались думать о высоком — о Боге, о лучшем грядущем, о семье. Старикам много не надо. И малым они удовлетворятся в многотрудные времена и рады будут. Ян и Алоиза мечтали только о тихом семейном счастье. В камине огонь уютно загудит, в ногах тёплый котик замурлычет, внучок засмеется, и будет рай...
Вдруг появился на шляху большой обоз... Сказать «большой обоз» — значит, однако, не совсем верно сказать, как бы недосказать, не отразить вполне действительности. Это был фантастически большой обоз, циклопический обоз, архивеликий обоз; это был такой обоз, что не только в здешних местах, но и вообще ни в одном уголке мира, ни в одну эпоху, ни в одну войну таких огромных обозов не видывали. Фуры, фургоны, возы и телеги, брички, фурманки, кибитки, тарантасы, коляски, двуколки и даже кареты... несомненно, один экипаж чем-то отличается от другого — формой, размерами, назначением, наполнением; и они в обозе были представлены, как были представлены все твари в библейском ковчеге, ибо генерал собрал колёса едва не со всей Лифляндии и с Курляндии. Начнёшь считать их, стоя на обочине, со счёту собьёшься — не на первой сотне, так на второй, не на второй — так на третьей. А всего было в этом обозе транспортов — не менее семи тысяч, и тащили их восемь тысяч лошадей. Даже сотня подвод — уже обоз немалый. Но обоз из семи тысяч подвод... История такого ещё не знала. Воинских припасов (амуниции, пороха, пуль, гранат и картечи), и пропитания, и корма для лошадей в нём было столько, чтобы хватило корпусу генерала графа Адама Левенгаупта, он же начальник обоза, на три месяца да ещё на полтора месяца — основным шведским войскам, что поджидали это подкрепление. Корпус Левенгаупта насчитывал шестнадцать тысяч солдат и офицеров[32], основные силы шведов под началом короля — около тридцати пяти тысяч человек.
На много-много вёрст растянулся шведский обоз. Последние телеги сегодня скрипели там, где вчера катились первые. Вперемешку с транспортами шли стада. Более тысячи голов рогатого скота вёл Левенгаупт к королю Карлу. И впереди обоза, и позади, и по обочинам, и по ближайшим к тракту дорогам и тропам двигались сопровождающие войска — кавалеристы, пехотинцы, артиллерия. Там и сям горделиво развевались над обозом знамёна — величественные, славные знамёна, не склонившиеся ещё ни перед одним противником, победоносные знамёна-вексиллы с именем королевским, с лаврами и львами, с ягнятами как символами преодоления сил тьмы; своенравная и надменная птица победа сидела на них и зорко смотрела вперёд — в великое шведское будущее, в славное будущее имперское. Пестрели значки полков, хоругви. Ежели но ним судить, то были в корпусе Левенгаупта не только шведы; видели и роту поляков, были и финны и много-много наёмников-немцев.
