— Обслужить нас, бля, надо полностью, по полной программе, че, дуры, не догадались, че ли? — В голосе кряжистого клиента послышались угрожающие нотки.
— Да, обслужить, — поддакнул второй посетитель, — что смотришь?
Видимо, парикмахерши попались какие-то на редкость непонятливые — кряжистый поднялся, неторопливо, с достоинством отер о портьеру лезвие опасной бритвы, которым его только что брили, и, зайдя за спину Оле, приставил ей бритву к шее и приказал Люде:
— Ну? Соси, дура…
Этого парикмахерши уже никак не ожидали: как-никак, а произошел захват заложницы. Оля сдавленно пискнула, и, когда ее коллега столкнулась с ней взглядом, Дробязко-старшая прошептала:
— Людочка, помоги мне… Делай все, что они скажут, родная, ты же сама видишь, зарежут…
Конечно же, той ничего не оставалось — Люда медленно подошла и осторожно, словно боясь испачкаться, опустилась на колени.
— Я ведь сказал — у меня соси, ты что — "кобылка"? — удивился тот.
— Так ведь она мне мешать будет… Я бы с радостью, — принялась оправдываться та.
— Ты, телка, отодвинься, — Чалый перевел нож от шеи к ребрам, — чтобы подружке не мешать; думашь, только я кончать буду? — И неожиданно кивнул подельнику: — Слушай, Малина, а давай вообще групповуху забодяжим, а? Давай так: я — ее, а та — тебя… Нет, — он поморщился, — я — тебя, а она — ее… Нет, — видимо, запах одеколона непривычно туманил его сознание, — она — тебя, а та — у меня…
* * *
Говорят, что в какой-то буржуйской стране в специальной инструкции для женщин, подвергающихся сексуальным домогательствам, есть такие пункты: а) если к вам пристает мужчина, ударьте его в самое болезненное место; б) если он не отстает, то ударьте его еще раз; в) если он не отстает и теперь, ударьте еще раз, побольней; г) если он не отстает и теперь, то расслабьтесь, чтобы получить максимум удовольствия.
Парикмахерши, видимо, никогда эту инструкцию не читали, а если и читали, то только последний пункт.
Чалый, сидя в кресле со спущенными до колен ватными штанами, дико хохотал: набравшись богатого отпускного опыта на Большой земле, Оля Дробязко, заменив дрожащую от страха подругу, исполняла сеанс французской любви очень непривычным для недавнего обитателя ИТУ методом — она облизывала ему мошонку, и это было очень щекотно, особенно когда девушка периодически брала ее в рот целиком, перекатывая яички от одной щеки к другой.
Малина, с откинутой назад головой, сидел во втором кресле, дергаясь в оргазмических конвульсиях, а девушка с физиономией морской свинки, сидя на нем в позе наездницы, методично работала бедрами.
