Дурак Петренко и шлюха Василиса ушли, а майор, тяжело вздохнув, от нечего делать принялся перекладывать с места на место бумаги, отчего те окончательно перепутались.
Вообще, если бы не тяжелая семейная жизнь и дебилы подчиненные (а таких, как старшина Петренко, было немало, если не все), существование майора тут, в удаленном от краевого начальства поселке, можно было бы назвать замечательным. Деньги делались буквально из воздуха: товарищ майор брал взятки за все — от разрешения на гладкоствольное оружие и до поборов с местных старушек-самогонщиц, от взяток с «диких» приисковиков-старателей с браконьерами и до мзды с известного поселкового фарцовщика, гомосексуалиста Ли Хуа (правда, блюдя честь мундира, с китайского бизнесмена он никогда не брал натурой).
Чисто профессиональными вопросами: расследованием преступлений, дознанием, оперативными разработками — занималось краевое начальство, если не по телефону, то командируя в этот отдаленный поселок провинившихся ментов.
Но вот женщины — что жена, что дочь… Говорили ему умные люди: зачем тебе, Валера, брать в жены молодую? И правы оказались. А тут еще генетика эта проклятущая свою роль сыграла — дочь Анжелики вышла достойной продолжательницей дела мамы.
"Еще немного, — с тоской подумал главный милиционер города Февральска, — и они вдвоем в гарнизон ходить будут…"
— Да, все было бы хорошо, если бы не бабы-бляди, — расстроенно прошептал майор и вздрогнул: под окном послышался скрип тормозов.
— Ну вот и принес. — Старшина Петренко весело поставил вещмешок на стол — в нем что-то тупо звякнуло.
Майор посмотрел сперва на часы, а затем — на подчиненного.
— Почему так долго? — Раскрасневшиеся физиономии старшины и Василисы, ее подозрительно учащенное дыхание и удовлетворенно блестящие глаза оправдывали самые худшие подозрения.
— Так того… До Сидорихи долго было. Пока нашли, пока то, се… Закуски привезли, сейчас вмажем по стакану, земля раем покажется.
— Дегустировал? — Майор старался не смотреть на Василису, которая бесстыдно подтягивала колготки. — Ну как, ничего?
— А то! Стаканчик хлобыстнешь — как Христос в лапоточках прошелся! — принялся расхваливать старшина. — Сидориха когда узнала, для кого, говорит — на здоровье, говорит — пусть Валерий Иванович кушает…
— Денег сколько дал? — Начальник февральской милиции вел строгую учетность, сколько и кто ему должен; несмотря на свою сытую добродушную физиономию, к должникам он был весьма суров.
