— Кошмаришь? — вспылил Герасимов. — Улыбка твоя блядская… Сучка!
Настроение испортилось окончательно и бесповоротно: сисястая висела на стенке для возбуждения стареющей плоти хозяина, которую никто уже не мог возбудить, даже молодая жена-курва.
Тяжело вздохнув, полковник полез в сейф под столом, где хранилось самое дорогое — то, что он ценил и любил больше всего; его седая шевелюра на мгновение исчезла, но спустя каких-то несколько секунд Герасимов вновь возвышался над столом с символами официальной власти: теперь перед ним стояла бутылка "Пшеничной".
Зубами скусил пробку, шумно выплюнул в угол и, зажмурившись от приятного предвкушения, припал к горлышку фиолетовыми губами — волосатый кадык судорожно заходил, и вскоре Герасимов захорошел…
Однако питье — питьем, а дела — делами, и потому, насладившись новизной ощущений, полковник потянулся к селектору внутренней связи, набрал номер начальника режимного отдела майора Васи Коробкина.
— Вася, что делаешь? — спросил хозяин.
— Да вот уже пьем, бля, — послышалось радостно-возбужденное; судя по всему, майор выпил уже больше пол-литра.
— Идиоты, — страдальчески произнес Герасимов. — Ловить, ловить надо!
Вскоре из динамика донесся характерный булькающий звук, и Герасимов проглотил слюну.
— Да холод, у них ничего нет, сами подохнут…
— Да ты че, Вася! — Теперь полковник обратился в слух.
— Да ладно тебе!
— Собак надо, собак, — поучал хозяин.
— Чумка в вольере, собаки недееспособны, — щегольнул режимник Вася ученым словом.
— А Мухтар? — Герасимов вспомнил о самом злобном друге человека.
Да, хозяин знал, о чем говорил, — Мухтар числился лучшей розыскной собакой — именно благодаря его стараниям были найдены и загрызены майские акробаты.
Вася не смог удержаться от вздоха.
— Нет уже Мухтара…
— Что?
— Да вторые сутки, как пропал.
— Как пропал? Куда пропал?
— Наверное, съели…
— Солдаты?
— Да зэки…
— А кто позволил?
— Да разве уследишь?! — произнес режимник, причем по его тону нельзя было определить, за кем — то ли за Мухтаром, то ли за солдатами срочной службы, то ли за зэками. — Да че ты, Леша, не переживай понапрасну, пошли водки выпьем. Старый год надо проводить. Пора уже, нах…
— Так ведь начальник я, — напомнил хозяин и Коробкину, и на всякий случай — себе, пока не напился и не забыл.
— Ну и выпьем по этому поводу. — Режимника трудно было чем-то пробить.
— Так меня же… Ну, ты сам, того, понимаешь. — Полковник сделал натягивающий жест рукой на бедра, будто бы беседовал с режимником не по селектору, а по видеотелефону.
