* * *
Ситуация, в которую попал Каратаев, была незавидной. Тут, в тайге, осталось немало волчьих ям: зачастую эти злобные хищники так донимают охотников, что у последних не остается иного выхода, кроме как оградить себя от волков таким незамысловатым, но действенным способом.
Волчья яма, судя по всему, была старой — в центре торчал трухлявый кол, рядом валялись пожелтевшие кости и череп: Михаил, опытный таежный охотник, сразу же по черепу и сильным, нестертым зубам определил, что тут нашел смерть матерый волчище.
Лыжи были сломаны; первое, что сделал попавший в яму охотник, — освободился от их обломков.
— М-да, попал… — прошептал он, обращаясь к самому себе; и тут же сверху послышался собачий лай, переходящий в печальный вой, — Амур не находил себе места, волнуясь за хозяина.
"Главное, не нервничать, собраться и взять себя в руки", — решил Каратаев.
Неожиданно — кстати или некстати, но, наверное, все-таки кстати — перед глазами наплывом, словно в широкоформатном фильме, возникло лицо Тани — это придало попавшему в западню уверенности.
Охотник достал нож — десантный стропорез, оставшийся у него еще со времен службы в «Альфе», и несколько раз ковырнул промерзшую стену ямы. Нож, так легко обрезавший крепкие парашютные стропы, в сильных руках Михаила едва сковырнул кусочек мерзлого грунта.
Но другого выбора не было…
Пот лился из-под меховой шапки, болели руки, и вскоре пленник скинул и белый маскхалат, и армейский бушлат. Каратаев долбил землю вот уже второй час, но, казалось, без видимых результатов.
Наверху жалобно поскуливал Амур, и хозяину то и дело приходилось успокаивать пса.
— Ничего, выберемся, — успокоительно произнес он, тяжело дыша…
* * *
Наверное, ни одна смерть за последние дни не потрясла жителей Февральска так сильно, как смерть Тани Дробязко.
Тут, в поселке, ничего ни от кого не скрыть, и жители прекрасно знали и о редкостной порядочности покойной (которую, кстати, искренне не понимали), и о ее чувствах к Михаилу.
"Он ушел в тайгу, его пока нет в поселке… Но ведь он когда-нибудь вернется. Чего же ожидать от этого таежного Рембо, когда он узнает, что мы не сберегли его невесту?.." — приблизительно такой вопрос задавал себе каждый офицер гарнизона, каждый милиционер, но никто не находил на него ответа.
Да, от этого могучего, уверенного в себе человека можно было ожидать чего угодно — Михаил был по-таежному немногословен, но решителен: пудовые кулаки, спецназовские навыки, холодный расчет и таежная закалка не оставляли сомнения в том, что смерть невесты не останется безнаказанной. Несладко будет и тем, кто это допустил…
