– Здравствуйте, месье, – сказал Брюно сначала обычным голосом, затем, видя выражение лица Люс, он почти что проорал:
– ЗДРАВСТВУЙТЕ, МЕСЬЕ! – И повернулся к ней:
– Вы знаете, это звучит патетично! Патетично и отвратительно. Соберите свои чемоданы, мы уезжаем. Где же Лоик?
По-прежнему торчит на могиле? А Диана что, тоже ковыряет киркой?
Он пытался острить, но удавалось ему это с трудом. Вид Люс у раковины поразил его. Что произошло? Как заставили женщин играть эту жалкую комедию? Им угрожали? Он подошел к ней.
– Люс, – сказал он, – с вами все в порядке?.. Как же вас заставили делать это? Кто-нибудь напугал вас? Вы чего-нибудь боитесь?
– Боюсь?.. Но кого же? Мадам Анри, но она так любезна. Или Мориса с его раненой ногой? – Она покраснела. – Ничего не соображающего, несчастного, беззубого старика? Вы шутите, Брюно!
И, пожав плечами, с рассудительным видом, Люс снова взялась за тряпку.
Брюно рассмеялся тем оскорбительным смехом, который, он знал, всегда задевал ее:
– Ах, вот как!.. Вам удалили в Париже аппендикс или чувство юмора? Ваша новая роль произведет в США фурор!.. А ваш супруг и не догадывается, какая хозяюшка с демократическим сердечком приедет к нему из Парижа: мы плачем по шоферам... мы ухаживаем за крестьянами... мы моем посуду!.. Но может быть, вы хотите вступить в коммунистическую партию, моя дорогая?..
– А что, у вас есть муж? Вот уж никогда бы не подумал!
Как выяснилось, Морис Анри не спал. В его голосе прозвучали удивление и легкое разочарование.
Брюно разозлился:
– Да уж, мой дорогой!.. У Люс есть муж, он в Лиссабоне, плюс к этому любовник – я сам, собственной персоной – и вдобавок несколько услужливых кавалеров в Париже. Так что вы предоставили свой кров отнюдь не непорочной деве, любезный... Извините... Месье Анри!
Яд, содержавшийся в слове «месье», резанул по ушам даже мирно настроенную бедную Люс.
– Если бы меня так не искалечили, если бы у меня работали обе ноги, уж я бы набил харю этому типу! – сказал Морис, обращаясь к каким-то невидимым дружкам, а может быть, и к курам, бродившим около его ног.
Он произнес это миролюбивым тоном, что ввело в заблуждение Диану, вернувшуюся из своей комнаты в свободных фланелевых брюках густо-красного цвета и светло-розовом хлопчатобумажном болеро, что еще больше подчеркивало ее худую подвижную фигуру. Ей показалось, что она расслышала фразу из рассказа Мориса.
– Кто бы набил харю и кому? – поинтересовалась она.
– Я бы с удовольствием набил харю этому маленькому говнюку! – так же неспешно повторил Морис, указывая на Брюно подбородком.
