…А на заре ему неожиданно привиделся кошмарный сон: в лохмотьях Вана, еще более живописных, чем на сцене, с пластиковыми прищепками на лодыжках, с тонкой шеей, болтающейся в воротнике а-ля Мао Цзэдун, на пару размеров больше, Эрнесто Паницца торгует водой в ожидании появления богов под веселые смешки битком набитого зрительного зала, а в первом ряду сидит Бертольт Брехт, который то и дело восклицает: «Ах, наконец-то!», и рядом с ним Горбачев довольно кивает: «Вот это да, это я возьму и повезу по всей России: в Ленинград, в Иркутск, во Владивосток!..»
— Валли, мать твою, почему, когда я звоню на твой сраный коммутатор, у тебя всегда занято?.. Дай мне Нинки!
— Мигом, сенатор!
В трубке послышалось блеянье Старой Синьоры.
— Алло!
— Привет! Не знаю как, но на этот раз великий глухой на коммутаторе меня узнал! Прекрасно, делаем успехи! Как идут репетиции?..
— Но… — испуганно проблеяла Нинки, ничего не понимая. — Разве ты не перенес их на следующую неделю?
— Нет-нет, я имею в виду не мои репетиции. Кого могут интересовать репетиции этого старого пердуна, который рвет свою задницу, напрягаясь с этим дерьмовым «Фаустом»! Я спрашиваю про репетиции синьора Дамико, про самое значимое культурное событие века — постановку «Доброго человека из Сезуана» в сногсшибательной интерпретации компании недоумков. Я знаю, знаю, что теперь в Театре уже никто ни о чем другом и не думает! Салюта по этому поводу еще не устраивали? Ну уж афишу-то неоновыми буквами наверняка изготовили! Театр Придурков, «Добрый человек из Сезуана» в исполнении Компании миланских говнюков, в главных ролях звезды — Сюзанна Понкья и Грегорио Италиа!.. Какого черта молчишь? Отвечай!
— Что с тобой, Джорджо? Что ты несешь? — завопила Нинки, думая, как бы обратить ситуацию в шутку.
Но Маэстро уже завелся:
— А мамашу летчика кто играет, а? Неужели синьор Дамико до сих пор не предложил эту роль тебе? Или ты еще раздумываешь? Или уже согласилась? Если да, правильно сделала!.. Ну так что, он тебе предлагал роль или нет? И не юли!..
Оказалось, действительно предлагал, выдавая робкие авансы, но она категорически отвергла предложение: во — первых, ее оскорбил сам факт такого предложения, а во-вторых — этого она, разумеется, не сказала Маэстро, — потому что оно показалось ей не очень деликатным намеком на ее преклонный возраст, поскольку в спектакле Маэстро эту роль играла дряхлая Барбони.
— Дура старая, ты должна была согласиться! Ты что, не знаешь, что всегда нужно вставать на сторону того, кто сильнее? А сегодня сильнее всех? Синьор Дамико! Сегодня он может посылать к чертям собачьим кого угодно! Так что сейчас нужно вылизывать задницу именно ему! Все идет к тому, что и я попрошу у него какую-нибудь рольку, почему нет? Может быть, Полицейского? По-моему, прекрасная мысль! А что остается делать, если этим людям плевать на то, что старый мудак лучше всех читает стихи гнусного безумца Гёте!..
