От неожиданности тот не сразу нашёл, что ответить. В голове роились мысли о причине такой заботы со стороны сеньора Альвареса вперемешку с самыми смелыми и неправдоподобными вариантами содержания послания дона Педро, вне всяких сомнений, находящегося сейчас в этой эбеновой шкатулке, лежащей на коленях губернатора. Наконец, когда пауза слишком затянулась, Анри ответил совершенно искренне:
— Я глубоко тронут милостью вашего превосходительства, — встал и, приложив правую руку к сердцу, поклонился.
— Вы заслужили это, друг мой! Я очень надеюсь, что и в Мадриде, и на Ямайке, услышали мой голос, — торжественно произнёс сеньор Альварес и, отложив шкатулку на диван, предложил Анри снова сесть.
Вернувшись на своё место, Анри, постепенно овладевая эмоциями, спросил:
— Ваше превосходительство писал обо мне в Мадрид?
— Нет, но я предложил это сделать дону Педро. Кстати, вы могли бы закрепить приятное мнение о себе у генерал-капитана, передав ему один из ваших призовых фрегатов.
— Я благодарен вашему превосходительству за мудрый совет и обязательно прислушаюсь к нему, — с поклоном ответил расчувствовавшийся торговец и замер в ожидании продолжения.
Сеньор Альварес, сняв с пояса связку ключей, нашёл в ней один маленький золотой ключик и наконец-то отпёр шкатулку. Взяв лежавшее поверх кучи бумаг запечатанное письмо, закрыл шкатулку и, держа послание в руке, повернулся к Анри. Но не успел губернатор передать письмо генерал-капитана адресату, как его внимание привлёк доносившийся из коридора шум. Почти сразу же дверь отворилась, и в синий салон вплыла графиня Альменара.
Довольно высокая, почти на пол головы выше мужа, худая и надменная, с лицом, словно вырезанным из снега Огненной Земли, и такая же неистовая, как Магелланов пролив, сеньора Каталина штормом ворвалась в комнату, мгновенно заполнив её своим присутствием. Следом за ней семенил всё тот же дворецкий.
Проявляя вежливость, Анри поднялся, но продемонстрировать элегантный поклон не успел — графиня пронеслась мимо, даже не взглянув в его сторону, словно в салоне, кроме её мужа, больше никого не было.
— Я послала за вами слугу, но вы не соизволили явиться! — гневно выплеснула она на сеньора Альвареса.
— Графиня, я занят, — на удивление невозмутимо ответил губернатор, поднимаясь.
— Стало быть, какие-то там дела вам дороже здоровья собственной дочери? — ещё более гневно и громко, словно извергающийся вулкан, продолжила сеньора Каталина.
