В сверкающей серебристой глубине отразилось красивое, гладко выбритое лицо молодого мужчины, обрамлённое тёмно-русыми коротко стриженными волосами. Отложной белый воротничок оттенял загар, выдавая человека, привыкшего немало времени проводить под жарким карибским солнцем, а из-под широких полей шляпы пронзительно смотрели серые глаза, излучавшие спокойствие и затаённую грусть.
Как будто стараясь стереть проскальзывающую во взгляде печаль, Анри провёл по лицу ладонью и быстрым шагом вышел из каюты. Поднявшись на шканцы и встретив там Энрике, напомнил ему о необходимости поторопить плотников с ремонтом и кренгованием[36] «Победоносной» армады и, махнув в знак прощания вышедшему за ним следом Фернандо, направился к штормтрапу.
Спустившись в шлюпку, Анри увидел там двух солдат с «Победоносца». Он решил отправить их обратно на корабль и уже поднял руку, чтобы остановить матросов, подбиравших штормтрап, но в этот момент увидел серьёзное, полное решимости и правоты, лицо дона Себастьяна и лишь махнул рукой. Офицер, присланный губернатором, поняв жест Анри как сигнал к отправлению, отдал приказ. Рулевой, подав команду, переложил руль, а баковый с загребным, упёршись в борт «Победоносца» отпорными крюками, дали шлюпке ход. Спустя несколько минут шлюпка, поскрипывая уключинами, подчиняясь ритму, заданному кормчим, медленно развернулась и неспешно направилась к молу.
За время пути офицер не проронил ни слова, лишь почти у самого пирса указал на стоявших у пристани троих солдат, державших под уздцы пятерых лошадей, и коротко бросил: «Одна из них — для вас».
Мягко стукнув о доски мола, шлюпка остановилась, слегка покачиваясь. Выбравшись на пристань, Анри отправился следом за немногословным офицером. Приказав своим солдатам отправляться к резиденции губернатора, ловко вскочил в седло и в сопровождении эскорта отправился во дворец.
Солнцу ещё предстояло добраться до зенита не менее трёх часов, но оно уже во всю слепило и нагревало землю. Тёплый влажный воздух был тяжёл и душен, вынуждая лошадей постоянно замедлять шаг, и их приходилось подгонять. И только люди продолжали заниматься своими делами, не обращая внимания на духоту. Стук копыт перекрывался гомоном портового города. Снующие туда-сюда носильщики криками предупреждали неосторожных прохожих. Торговцы зазывали покупателей в свои лавки, расхваливая товары громко и изобретательно. Но как только солнце достигнет вершины небосвода — город замрёт, погрузившись на несколько часов в сиесту…
