Я спустилась вниз. Льюис стоял у окна, очень довольный. Он поспешил налить мне кофе. В глазах у него было умоляющее выражение, появившееся после убийства Маклея: взгляд ребенка, который хочет, чтобы ему простили гадкую шалость. Я тотчас же приняла неприступный вид.
-- Сегодня невозможно идти на студию, --сказал он весело. --Ни одна дорога не действует. И телефон тоже.
-- Прелестно, --заметила я.
-- К счастью, я вчера у Тоджи купил два бифштекса и кексы, как вы любите, с фруктами.
-- Спасибо, --произнесла я с достоинством. Но я тоже была довольна. Можно не ходить на работу, сидеть в халате и есть восхитительные пирожные от Тоджи... Что ж, это не так плохо. К тому же я сейчас читала захватывающую книгу про роскошную жизнь аристократов и могла отвлечься от убийств и прочих неприятностей.
-- Пол, наверное, разозлился, --сказал Льюис. -- Он ведь хотел на выходные съездить с вами в Лас-Вегас.
-- Ну, это от нас никуда не уйдет, --ответила я. -- К тому же я хочу дочитать книгу. А вы что будете делать?
-- Поиграю на гитаре, приготовлю вам поесть, потом можем что-нибудь выпить.
Он сиял от радости. Я на весь день принадлежала только ему. По этому поводу он, должно быть, ликовал с самого утра.
Я не смогла удержаться от улыбки.
-- Ну что ж, играйте на гитаре, пока я читаю. Радио и телевизор все равно не работают.
Кстати, забыла сказать, что Льюис иногда брал гитару и наигрывал какие-то странные, грустные мелодии. По-моему, он сочинял их сам. Я забыла, потому что вообще не очень увлекаюсь музыкой.
Он взял гитару и провел рукой по струнам. На улице бушевала буря, а я попивала крепчайший кофе в компании моего ласкового убийцы. Было так спокойно и хорошо, что хотелось замурлыкать. Как мало нужно для счастья, просто удивительно! Суетишься, бьешься, защищаешься, и вдруг-бац!: - счастье падает как снег на голову, и забываешь про все неприятности, радуясь каждой минуте и каждой мелочи.
Так прошел день. Льюис, слава Богу, разрешил мне самой приготовить еду, играл на гитаре, я читала. Я с ним совершенно не скучала, он был тихим и ласковым, как кошка. А Пол частенько меня раздражал. Я даже не могла представить себя с ним в подобной обстановке. Он бы обязательно начал чинить телефон, привязывать "роллс", закрывать ставни, помогать мне писать сценарий, говорить о знакомых, заниматься любовью или делать еще что-нибудь... Действовать. А Льюису на это наплевать. Дом мог бы уплыть, как Ноев ковчег, --он продолжал бы задумчиво играть на гитаре. Да, если подумать, этот день, проведенный в эпицентре тайфуна по имени Анна, оказался удивительно чудесным и тихим.
