-- И что дальше?
-- Он повесил трубку и спросил, не кажется ли мне, что я на приеме у дантиста?
-- А вы что ответили?
-- Я сказал, что нет. И что я вообще не хожу к дантисту. У меня прекрасные зубы.
Он наклонился ко мне и приподнял пальцем верхнюю губу, чтобы доказать справедливость своих слов. Зубы у него были белые и узкие, как у волка. Я кивнула.
-- А потом?
-- А потом ничего. Он выругался и сказал, что, занимаясь мною, он оказывает мне большую честь, или что-то в этом роде. И что хочет сделать мне карьеру, ммм... как там он ее назвал?.. "престижную". --Он вдруг расхохотался.
-- Престижную карьеру... мне!.. Я ему ответил, что мне это безразлично. Просто хочется заработать побольше денег. Вы знаете, я ведь присмотрел "Роллс-ройс".
-- Что?
-- Ну, знаете, "Роллс-ройс", о котором вы недавно говорили с Полом. В нем еще можно встать, не нагибая головы. Так вот, я присмотрел для вас один такой. Ему двадцать лет, но он очень высокий, и внутри полно золота. Мы его получим на следующей неделе. Болтон дал мне достаточно денег, и я подписал контракт.
На мгновение я застыла от удивления.
-- Вы хотите сказать, что купили мне "Роллс-ройс"?
-- А вы что, против?
-- Значит, вы собираетесь исполнять все мои дамские причуды? Вы что, спятили?
Он сделал примирительный, ласковый жест, абсолютно, казалось бы, несвойственный его возрасту. Вообще в наших отношениях, пусть даже платонических, мы словно против воли играли какие-то роли, совершенно нам неподходящие. Должно быть, он прочитал это в моем взгляде, потому что помрачнел.
-- Мне хотелось сделать вам приятное. Извините, сегодня вечером я должен уйти.
И не успела я произнести ни слова, как он встал и вышел. Я легла спать, терзаемая угрызениями совести, около полуночи опять встала и написала ему письмо, полное таких нежнейших извинений, что два-три слова даже пришлось вычеркнуть. Потом сунула письмо ему под подушку и стала ждать. Но в четыре утра он все еще не вернулся, и я с облегчением и грустью заключила, что он нашел себе подружку.
Спала я плохо, утром отключила телефон, поэтому о происшествии узнала только в половине первого, когда добралась до студии. Кэнди с потемневшими от возбуждения глазами подпрыгивала на стуле перед пишущей машинкой. Она бросилась мне на шею,
-- Что вы об этом думаете. Дороги? Что скажете?
-- Господи, да о чем?
Я со страхом решила, что речь идет о каком-то новом выгодном контракте. Мне хотелось побездельничать, но Кэнди, конечно, заставит меня его подписать. Несмотря на мое завидное здоровье, все будто сговорились меня опекать, как какую-то слабоумную.
