Едва Макс переступил порог галереи, как Полина схватила его за руку и без объяснений потащила в тот самый злополучный Восточный зал. В зале собрались почти все. Эрнест Львович, выглядящий немного потрепанным из-за того, что на нем был тот же самый костюм, что и вчера, но с заметными плохо оттертыми пятнами. Литтон, молчаливо и беспристрастно оглядывающий публику. Насупившаяся Лика, одетая в серую, застегнутую на все пуговицы блузку. Елисей, которого впору было принять за персонажа фильма ужасов — с взъерошенными во все стороны волосами, мертвенно-бледным лицом и распухшими веками. И Феликс, стоящий посередине зала.
Феликс выглядел и, видимо, чувствовал себя в десятки раз лучше всех остальных, будто ничего и не произошло накануне — элегантная прическа, свободная рубашка, яркий жилет, рваные джинсы, дорогие кроссовки и множество всевозможных украшений. Герой интернет-заголовков показывал пальцем на стену и громко провозглашал:
— Это! Будет в середине! Это центр! Это шедевр! Как можно было его трогать?! Смещать на край! Недопустимо! Здесь центр композиции! Большие… огромные… гигантские… громоздкие балки… Это низвергнувшиеся крепости… Низринувшиеся атланты… Былое величие разрушается, чтобы короновать новое величие… Величие современности!
— Мне кажется, материала будет слишком много… — Пан Вишцевский оглядел пространство вокруг. — Люди должны свободно проходить и не падать, задев доски, кроме того, необходимо, чтобы в зале отсутствовал запах дыма, иначе выставка будет обречена на провал. На картины никто даже не обратит внимание.
— У меня создается уникальный проект! Не хочу даже слышать об этом! Мне нужно истинное величие!
— Хорошо, — Эрнест Львович пригладил волосы, — сначала надо все закупить, опалить, а потом поговорим в процессе оформления. Кроме того, нужно добавить следующее, если наша общая цель состоит в том, чтобы…
Макс больше ничего не слышал. Стараясь держаться изо всех сил, не веря своим глазам, он пристально вглядывался в одну точку, где ровно посередине, на длинной белой стене, на тонких лесках, освещаемый десятками ярких лампочек, переливаясь сочными красками, гордо красовался нашумевший «Экзопулус».
Твердыми размашистыми шагами Артем Поплавский направлялся к кабинету главного редактора. После пресс-конференции и беспрецедентного скандала, запись которого набрала сотни тысяч просмотров в Интернете, породив собой добрый десяток едких «мемасов» и бесчисленное количество не менее едких комментариев, он стал чувствовать себя намного уверенней. Артем был доволен и горд собой, ведь именно его вопрос возмутил Феликса настолько, что тот полностью потерял самообладание, из чего следовало, что он, как журналист, все-таки не потерял хватку, попав в самую точку.
