— Нет, не сейчас! — к Феликсу резво подскочил Литтон. — Сейчас у нас, к сожалению, нет времени на интервью, можно выделить максимум пять минут, а конференция будет позже…
— Это кто решил? — вскрикнул Феликс.
Началась словесная перепалка, которая, судя по сладковатой улыбке журналистов, с интересом следящих за происходящим, определенно пришлась им по вкусу.
— А разве этот агент… Фарнсуорт… не англичанин? — задумчиво произнес Макс.
— Не знаю… Я с ним вроде по-английски переписывалась… — Полина стояла неподвижно, застывшая в смятении и недоумении, хотя всячески старалась собраться.
Успокоить взбудораженного Феликса получилось только у пана Вишцевского, пусть и не с первого раза. После нескольких внушительных монологов Эрнест Львович, наконец, привел Феликса в чувство, договорившись о пятнадцати минутах разговоров с журналистами в порядке безотлагательном и большом интервью впоследствии, после чего Феликс снова принял свой обычный облик, довольно улыбнувшись и изобразив для публики витиеватый реверанс. Со стороны даже закрадывалось подозрение, что весь этот скандал был спровоцирован юным дарованием только ради шумихи и парочки острых статей, а вот Литтону, нервно поправляющему свой галстук четвертый раз подряд, похоже, действительно требовалась помощь.
Пока Феликс наслаждался выторгованными пятнадцатью минутами повышенного внимания к своей персоне, Эрнест Львович подошел к Полине:
— Когда закончится этот цирк с журналистами, будем вносить полотна, с черного входа. Восточный зал готов?
Полина потеребила развязавшийся бантик на воротнике:
— Да, там все сделано… Но Феликс вроде хотел чем-то украшать стены… дополнительно…
— Поэтому мы и убедили его приехать раньше. Чтобы было время определиться, наконец, с оформлением и на само декорирование.
— Не так много…
— Достаточно. Просто, выражаясь максимально дипломатично, с экспозицией господина Феликса Петрова придется постараться несколько больше, чем обычно. Но с ним всегда не все просто, судя по опыту наших коллег. В общем, проследишь за выгрузкой полотен, далее займешься будущими проектами. Насколько я помню, у нас еще афро-скульптуры на октябрь, инсталляция на тему экологии и сборная выставка питерских художников, и никто этому не уделяет должного внимания из-за этой неразберихи. А Феликсом займусь я сам.
Последняя фраза резким рывком высвободила Полину из липких путаных ветвей тягостного полусна, отчего в ее голосе снова проявились строгие нотки:
