Но сразу же, стягивая каску и сделавшуюся жесткой псевдокожу, мысленно поправил себя. Нужно честно признать, что кое-что он все же узнал. Если место, куда он попал, и вправду было укрытием Барбары Ландор, то оно не походило ни на что, с чем он до этого времени сталкивался. Большая часть его пациентов убегала в не-миры, где их судьба и социальный статус были несравнимо выше, чем в реальности. Мультимиллионеры, короли, звезды эстрады и кино, супергерои — почти всегда молодые, красивые, богатые и непобедимые. Но мать пятерых детей, живущая в сельской хате где-то на окраине? И к тому же выглядевшая абсолютно счастливой? Это что-то новенькое.
Он как раз закончил переодеваться, когда интерком звякнул, и на экране появилось лицо норвежской ассистентки Ямады. Женщина выглядела так, словно минуту назад завершила боксерский поединок, левый глаз ее закрывал большой синяк, на правой щеке виднелся большой кусок пластыря. В глазах ее пылала ярость.
— Доктор Денавер. Вас просят пройти в лабораторию. Немедленно.
Она исчезла с экрана, прежде чем Шэн успел открыть рот.
— Что вы думаете о врачебной тайне?
Этот вопрос его не удивил. Врачам его специальности его задают чаще, чем остальным. Что-что, а проблемы с сознанием люди предпочитают держать в секрете любой ценой.
— Это вторая важнейшая вещь в нашей профессии, — ответил он дипломатично.
Ямада слегка улыбнулся:
— Наверняка скажете, что первая — это благо пациента? Я ошибаюсь?
— Нет, профессор, не ошибаетесь.
Минуту они мерялись взглядами. Последняя стычка поставила их по разные стороны баррикады, и ни один, ни второй не имели намерения притворяться, что все — иначе.
Они сидели в опустевшей лаборатории. Единственное освещение давал бледный отсвет от монитора, перед которым сидел Ямада. Все остальное растворялось во тьме.
Японец продолжал легко улыбаться.
— Я хочу, чтобы вы кое-что увидели, доктор.
Экран перед Шэном осветился, показав картинку с одной из камер лаборатории. Барбару окружал рой людей. Одни подсоединяли ей капельницы, другие пристально всматривались в мониторы, рядом попискивало какое-то оборудование.
Два доктора подплыли к пациентке и осторожно сняли с нее каску.
— Отключайте ее, — скомандовал один из них.
И вдруг женщина дернулась, бессильно махнула рукой — шлем, выбитый из рук врача, полетел к потолку — после чего тихо вздохнула: как-то душераздирающе и обмякла в поддерживающей ее упряжи. Звук аппаратуры, которой Шэн не видел, начал ускоряться, пока не перешел в высокий, сверлящий писк.
