Возможно, это и побудило нас к действию.
Мать прыгнула вниз, ее когтистые, размером с лопаты лапы шлепнули по мокрым доскам. Губы растянулись в стороны от черных десен, извивающиеся языки облизнули частоколы зубов. Из глоток вырвался шипящий яростный рев, достойный товарного поезда. И она двинулась на нас, ее гигантские отвисшие соски болтались взад-вперед словно мешки с зерном.
Шон открыл огонь.
Необходимо было прикончить, уничтожить эту... дегенеративную, порочную и злую тварь.
Первый заряд картечи разбрызгал один из ее глаз, словно гнилую виноградину, следующий разорвал морду пополам. Мы со Спексом тоже начали палить. Пули попадали в шеи и когтистые лапы. Выбивали зубы и рассекали соски, расплескивая зловонное молоко.
- Бежим! - скомандовал Шон. - Вон туда! В ту трубу!
Из стены торчала небольшая соединительная труба. Диаметра которой хватало, чтобы ползти на четвереньках. Мы со Спексом бросились к ней, спотыкаясь, падая и поднимая друг друга из воды. Параллельно продолжали стрелять по другим крысам. Спекс скользнул в трубу.
Я повернулся назад и увидел, что Шон разрядил дробовик в мать-крысу, а затем выдернул чеку на своей фосфорной гранате. Он бросил ее прямо в тварь и нырнул в воду. Последовала ослепительная вспышка белого света, пламя поглотило гигантскую крысу и распространилось по воде и по торчащим сваям. Остальные крысы бросились врассыпную.
Шон вынырнул через несколько футов, с криком:
- В трубу! Быстрей! Быстрей!
Вокруг стоял ужасный, тошнотворный смрад горелого мяса и шерсти. Визжащая, мяукающая мать и ее орды жарились заживо.
Я пополз по трубе на четвереньках так быстро, как только мог. За спиной раздавались проклятия Шона. Спекс был далеко впереди нас. Я видел качающийся свет его фонарика. Сзади доносился рев матери-крысы и пронзительный, яростный визг и писк ее стаи. Я понимал, что у нас никогда бы не получилось. Нас сожрали бы заживо в этой узкой, клаустрофобной трубе. Но, в конце концов, она вывела нас в основную дренажную магистраль. Должно быть, это было что-то вроде водослива.
Когда я выбрался наружу, меня поджидал Спекс. Его вымазанное в грязи лицо было напряжено, глаза выпучены. Шон вылез следом за мной и повел нас по воде к лестнице. Он поднялся первым и открыл крышку люка. Я сомневаюсь, что у меня хватило бы сил справиться с этим. Затем поднялся Спекс. После - я, оставив позади этот подземный ад.
Шон с лязгом захлопнул крышку люка.
Мы сидели на тротуаре, под ярким солнечным светом, и вокруг нас не было ничего кроме ржавеющих на пустой улице автомобилей.
