Лора легла, пошевелила ноющими ногами, укутывая их теплой простыней, натянула ее до самого подбородка и зажмурилась, закусывая губу. В голове было ясно и совершенно не сонно. И совсем непонятно, что происходит. Понятно лишь, что ничего хорошего. А еще все не такое, каким кажется. Колян с его мотоциклом и его слова, о том, как она понравилась ему. А сам наврал и гуляет с Наташкой Кацыкой. Олежка, с его ехидным смехом и словами про Коляна. Настя, которая предупреждала глупую Лору, но получается, только для того, чтоб самой танцевать с Олегом? И сама Лора, которая кинулась целоваться с одним, потом танцевать с другим и еще, если по правде, специально выкинула из головы Настю, которая шла навстречу Олегу. Думая — ее пригласил.
Но почему-то хуже всего было думать про Таньку Зарыкину. Опять странно. Своих несчастий полный карман, а обидно почему-то за лилии в Танькиных дрожащих руках. И кажется, все остальное пусть уже будет кривое, как-нибудь. Но чтоб мопед, Танька и неизвестный Стасик — было настоящее, а не обман.
Совсем настоящее, как то самое розовое варенье, которое — из сказки, подумала Лора, совершенно смиряясь с тем, что всю ночь ей ворочаться и думать-думать.
На том и заснула.
* * *
Воскресным, очень поздним утром, взрослые собрали желающих на прогулку. Пошли не все, да и вообще идти никто не хотел поначалу.
— Наде-ежда Петровна! — укоризненно страдала Птичкина, сидя поперек своей кровати с пилочкой у ногтей, — вы сами сказали, выходной, не на работу.
— Да! — поддерживала ее Оля Осипова, лениво расчесывая длинные русые пряди, — мне еще голову помыть, снова тут с тазиками бегать, а пацаны, между прочим, подглядывают.
— А я вас на работу и не тащу, — удивилась Наденька, сидя у стола и рассматривая в маленьком зеркальце облезающий нос, — ты русский язык, Птичкина, понимаешь? Прогулка. Активный, можно сказать, отдых. Стыдно, половину срока отработали, а кроме музея где? Нигде! А надо — окрестности. Географию. А если кому прогулка не нужна, то вон Валентина собирает рабочих на подвязку винограда. Вернетесь вечером, получите суточные. По три рубля. Что замолчали?
Она вытащила из сумочки помаду и, выпячивая губу, надавила карандашиком, жирно рисуя:
— Значит, пъогуъка, — невнятно подвела итог. Убрала помаду в сумку, — собирайтесь, через полчаса чтоб у ворот.
— Моя голова! — скорбно завопила вдогонку цветастой спине Осипова, держа на весу русую прядь и кося на нее глазами.
— Ладно, — милостиво согласилась классная, выходя, — кто не желает образовываться, сидите дома. Галина Максимовна присмотрит, и чтоб никуда!
