Время шло. Снова и снова возвращаясь из странствий, Беслаи все чаще замолкал посреди шума вечного праздника и, вместо морщин, проведенных по широкому лбу заботами и лишениями походов, тонкими змеями стали выползать на чело другие. И однажды, поставив на скатерть нетронутую чеканную чашу с вином, он коснулся рукой нахмуренного лба и, поклонясь брату-царю, попросил подарить ему времени для важного разговора. С радостью царь обнял за плечи соратника и брата, уводя к себе в покои и велел музыкантам не прерывать игры, а танцовщицам — плясать, не жалея стройных ног, обещав им вскоре вернуться и продолжать пир.
— Сядь сюда, брат, а я сяду напротив, — разгоряченный вином Ашик кинулся в богатое кресло, затканное парчой, откинулся на широкую спинку и кресло, прозвенев колокольцами, вдруг мягко раскрылось, превращаясь в ложе. Царь рассмеялся, поворачиваясь удобнее.
— Нравится? Это подарок мастеров из Города плотников. Я построил им новые мастерские, привез учителей из дальних стран и теперь наши мастера умеют делать сказочные вещи. Приляг, кресло послушается тебя и споет колыбельную. Ну же!
Беслаи, постояв над яркими подушками, опустился на корточки и прислонился к стене, раскинув полы праздничного халата.
— Когда-то нам хватало одного тряпичного мяча, Ашик. И первые луки мы с тобой сделали сами, выломав ветки старой ивы. Ты порезал руку, натягивая тетиву, помнишь?
— Конечно! За ветки нам попало. Это была священная ива.
Ашик расхохотался, покачиваясь на подушках, и хлопнул в ладоши. Вышитая штора поползла в сторону, прибежавшие девушки склонились, протягивая мужчинам подносы с виноградом и кубками.
— Выпей, брат! Ты устал и не можешь забыть тягот ночевок на заснеженных скалах.
Беслаи выставил руку ладонью вперед: девушка, опустив насурьмленные глаза, поставила поднос на низенький стол, кланяясь, отступила за штору. Но не ушла, шепталась там с подругами, и время от времени, показывалась за складками кудрявая черноволосая голова с тяжелой серьгой, взблескивал горячий любопытный взгляд.
— Все они ждали тебя, брат. Тебя любит народ, тебя славят поэты и смотри на нее, вчера она прибежала ко мне, плача, потому что боялась — подруги обойдут ее и она не сумеет привлечь внимания славного воина. Хочет быть первой в твоем гареме, брат. В настоящем. Который будет, когда ты, наконец, остепенишься.
Беслаи оглянулся и услышал, как засмеялись девушки, зашептались, обсуждая его движения. И царь рассмеялся, щуря красивые узкие глаза, потирая длинными холеными пальцами смуглую щеку.
