Алена приподняла полы рабочего халатика, показывая худые ножки в черных плотных колготах:
— У меня кукла любимая, точь в таком была, коротюсеньком. Я мечтала, чтоб у меня было такое же.
— Вот и сшей себе такое. Умеешь ведь, — предложила Даша.
— Пф. Я из кукол выросла. Теперь хочу, чтоб как у Валентино. Декольте, узкая юбка длинная, сплошной соблазн, — Алена повела плечиком и закусила губу, глядя со значением.
Волосы и ресницы у нее были беленькие, жидкие, губы тонкие, по треугольному лицу — бесцветные конопушки, которые Даше все время хотелось подновить рыжим фломастером. Но кто же не хочет быть самой соблазнительной. И Даша хотела. Осторожно касаясь утюгом прозрачного нейлона, прижимая линейкой распаренные швы, чтоб улеглись, она с грустью подумала о своем платье, что так и не сшилось.
Из раскроечной выглянула Настя, встала в привычной позе у двери, сунув обе руки в карман передника:
— А у меня кукла любимая была, в красном бархатном платье. Я когда гуляла, хвасталась девчонкам, что моя кукла писает лимонадом. Все завидовали!
— Ишь, воображение у тебя какое, — тоже позавидовала Даша, — а испытания проводить не просили?
Настя фыркнула:
— Не. Я сказала, куклу привезли из Франции, и писает она только дома.
— А моя кукла — ела! — ревниво сообщила Алена.
— Ну и что? Вон кругом они продаются, — Настя махнула полной рукой с толстым колечком.
— Не понимаешь… Она ела, потому что я ей во рту сделала дырку. И совала туда картошку и конфеты. Но потом всю голову забила, да и конфеты плохо входили. Тогда я ей разрезала ножницами рот, как у Буратино, — Алена бросила подол халатика и приложила пальцы к уголкам рта, — и опа — верхняя часть башки откидывается! А потом вообще открутила голову и складывала все прямо в живот.
— Ы-ы-ы… — сказала Настя, сползая по косяку.
— Да, Насть, — засмеялась Даша, — твоя писающая кукла отдыхает. Алена и дальше что?
— Что-что. Когда завонялась, мама по запаху определила — что-то не так. И забрали ее у меня.
— Увезли в санаторий, — предположила Даша. И развеселилась, вспоминая свое:
— Моя любимая кукла старая была совсем. Еще, наверное, мамина. Пластмассовая, без выкрутасов. Но личико очень милое, я ее за личико любила сильно. А вот с прической проблемы. В один прекрасный день все волосы у нее отвалились. Они на каком-то клею держались. И хлоп — голова гладкая, как коленка. Мама велела своему младшему брату, моему дядьке, значит, чтоб помог. Витька взял суперклей. И все волосы приклеил обратно.
