— Новый мастер Дарья, — протяжно сказал Саша и, подойдя, вдруг наклонился и поцеловал Дашину щеку, — все знает и все умеет, все-все умеет?
— Не знаю, — отрывисто ответила Даша, доставая бланки.
— Кто все знает, не имеет права так отвечать, — он подсмеивался, и щеки в белом свете дневных ламп отливали неприятной синевой.
— Что у вас? — Даша не стала поддерживать его шутливый тон.
— О-о, у нас много всего. Олюшка?
Олюшка с готовностью вскочила, поставила на край стола набитый пакет. Робко улыбнулась Даше.
— Ольчик сильно похудела, — сообщал тем временем Саша, осматривая жену с заботливостью хорошего хозяина, — сначала поправилась изрядно, вечная проблема понаехавших девочек. Потом похудела, неожиданно быстро. А вещички самые любимые. Мы, конечно, купим новья, но кое-что нам хотелось бы носить дальше. Правда, зая?
— Да, — тихо сказала Оленька. Она вытаскивала из пакета вещи, и Даша, кивая, записывала:
— Джинсы, вельвет бежевый, джинсы Дольче и Габана, синие, юбка бархатная…
— Маккуин, — подсказал Саша.
— Хорошо, Маккуин. Юбка длинная льняная, Гуччи. Рубашка, снова Дольче и Габана. Блузка — Прада. Вам что, все до праздника сделать?
Она обращалась к Оленьке, но та посмотрела на мужа. И тот, блестя белыми зубами, ответил сам:
— Парочку, не больше. Вельветки и блузку. Я же понимаю, у вас свои хлопоты, пати, вечеринки, мужчины… С вашей внешностью, всезнающая Дарья, разве вы сидите как золушка, с шитьем в уголке?
И на ее молчание весело удивился:
— Неужто сидите?
Даша поднялась из-за стола, вытаскивая из кучи вещей нужные, смерила шутника ледяным взглядом. Поманила Оленьку в примерочную и задернула плотную штору. Торопливо раздеваясь, Оленька шепотом сказала:
— Вы не обращайте внимания. Он шутит. Он всегда шутит.
Надетые джинсы сваливались с худых бедер и висели на попе мешком.
— Тут много убирать придется. Два размера, не меньше. — Даша аккуратно закалывала лишнее портновскими булавками.
— Это, правда, мои вещи, — испуганно сказала Оленька, поднимая прозрачные руки так, что ребра выступили лесенкой, — я просто вдруг раз и похудела. За месяц почти на двадцать кило. Саша очень расстраивался, что я толстая. И тут оно само…
Поворачиваясь, отставляла покрытые мурашками острые локти и зачем-то убеждала Дашу горячим шепотом, время от времени оглядываясь на штору.
— Если это диета какая, то быстрое похудение очень вредит здоровью, — мрачно сказала Даша.
— Оно само. Правда!
«Да мне какое дело» — Даша, поворачивая послушную Олю, вколола в ткань последнюю булавку, и вышла из кабинки, оставив заказчицу переодеваться.
