трактует о предмете несравненно более важном: предмет этот мы. Вопрос о будущности России и судьбах Польши подчиняется вопросу о нашей особе. Герой обширного трактата, излагающего соображения политического писателя, герой, наполняющий собой всю книгу и неотлучно присущий мысли автора, есть все тот же народившийся в Москве дракон М. Katkoff или
М. Katkoff, как иногда изображает это имя, впрочем, весьма искусная рука корректора этой книги, вероятно, затем, чтобы будущие историки могли поспорить между собой даже о буквах имени этого знаменитого персонажа, господствующего над будущностью России и судьбами Польши.
Возведенные таким образом в политический сюжет о первоклассной важности, мы не можем, конечно, не заинтересоваться собой; нет никакого сомнения, и вся читающая публика не может теперь не заинтересоваться нами. Наш исследователь оценивает нас со всех сторон. Он исчисляет сумму сделанного нами добра и, как следует мыслителю, всесторонне и глубоко изучающему свой предмет, исчисляет также и сумму зла, которое мы причинили. Он знает, что все в нашем земном мире имеет свои хорошие и свои дурные стороны, но он еще лучше знает правило ловкости, предписывающее показывать некоторое беспристрастие к тому предмету, на который должен пасть сокрушительный удар. Собственной задачей автора было раскрыто причиняемое нами зло. Практическая цель его труда именно состоит в том, чтобы убедить всех, кому ведать о том надлежит, в нашем пагубном действии и освободить от нас мир, который мы тяготим своим существованием. Наши добрые стороны при такой цели вовсе не входят в план изучения г. Шедо-Ферроти, но он посвящает и им несколько строк, чтоб успокоить тех из своих читателей, которые могли слышать о нас кое-что не с дурной стороны. Шедо-Ферроти воздает нам хвалу за поражение, нанесенное г. Герцену, за то, что мы, как он описывает, сокрушили его господство над умами русской молодежи и овладели ее воображением, показав ей вместо России идеальной, которую показывал ей Герцен, Россию осязательную, чем положен конец революционному настроению, которое у нас господствовало. Но совершив этот подвиг и пленив воображение молодежи осязательной Россией, мы вступили в новый период нашей деятельности, — деятельности зловредной и пагубной, которая еще продолжается, но которой, как наш историк надеется, скоро будет положен конец. Наша заслуга относится к прошедшему, но зло, которое мы причиняем, длится теперь, и потому в настоящее время требуется, чтобы все благонамеренные люди соединили против нас свои усилия. Исследователь будущности России и судеб, ожидающих Польшу, пришел к убеждению, что самое пагубное развитие приняла наша деятельность в прошлом году по польскому вопросу. Мы оказались виновными в самом тяжком преступлении, которое г. Шедо-Ферроти называет ультрапатриотизмом; мы неистовствовали, мы безумствовали, мы говорили постыдные нелепости, дышавшие вредом и пагубой, в нас развились при этом все дурные инстинкты человеческой природы. Тут оказалось, до какой степени мы дурны и в какой мере можем быть опасны и вредны.
