- Пусть катятся ко всем чертям! - заорал я. - Я не хочу никого видеть на вашей гнусной планете!
Не обращая внимания на мою просьбу, он впустил в камеру начальника тюрьмы и двух престарелых типов в черных одеяниях с мрачными лицами. Я демонстративно отвернулся. Они подождали, пока охранник уйдет, а затем самый худой из них открыл папку и двумя пальцами вытащил оттуда листок бумаги.
- Я не собираюсь подписывать прощальную записку самоубийцы, чтобы вы потом прихлопнули меня во сне, - грубо сказал я.
Он слегка опешил, но постарался не обращать внимания на мои слова.
- Несправедливое заявление, - торжественно произнес он. - Я королевский прокурор и никогда не прибегаю к подобным мерам.
Все трое одновременно кивнули, как будто их дернули за веревочки. Эффект был настолько поразительным, что я тоже чуть не кивнул.
- Добровольно я не расстанусь с жизнью, - быстро повторил я. - Это мое последнее слово.
Но королевского прокурора, немало повидавшего на своем веку, трудно было сбить с толку. Кашлянув, он зашелестел бумагами.
- Вас обвиняют в совершении серьезных преступлений, молодой человек, - забубнил он, изобразив на лице скорбную маску. Я безразлично зевнул. - Однако я надеюсь, что вас не предадут суду, - продолжал он, - ибо это причинит вред другим лицам. Сам король заинтересован в этом, он искренне желает закончить дело мирным путем. Я пришел сюда, чтобы исполнить его желание. Подпишите эту просьбу о прощении, и вас посадят на корабль, сегодня вечером вылетающий с Фрейбура. С вас будут сняты все обвинения.
- Хотите избавиться от меня, чтобы скрыть пьяные драки, которые происходят во дворце? - презрительно спросил я.
Лицо королевского прокурора покрылось багровыми пятнами, но он сдержал себя. Если меня вышвырнут с планеты, все мои усилия пойдут прахом.
- Ваши речи оскорбительны, сэр! - возразил он. - Не забывайте, что вы и сами в этом замешаны. От чистого сердца предлагаю вам принять снисходительность Его Королевского Величества и подписать. - Он протянул мне бумагу, но я разорвал ее на клочки.
- Чтобы я еще извинялся? Никогда! - закричал я. - Я защищал свою честь от пьяниц и воров, потомков тех, кто лишил мой славный род его законных прав!
Тогда они ушли, причем начальнику тюрьмы, как самому молодому из всех, я показал дорогу пинком в зад. Все шло по плану. Дверь с лязгом закрылась, и я - мятежный и воинствующий сын земли Фрейбурской - остался сидеть в камере. Я сделал все возможное, чтобы привлечь внимание Анжелины. Если же она не заинтересуется мною, я рискую провести остаток дней в этих мрачных стенах.
