Репортаж без места событий | страница 7



— Вензель мастера? — уточнила я у собеседника.

— Да, конечно, — поддержал меня Владимир Вениаминович. — Эти буквы как знак автора очень часто используются, так как с этих букв начинаются многие фамилии и имена. Куницин украшал свой множеством завитков, характерных только для него.

— А как вы сами оцениваете стоимость похищенного? — спросила я, немного смутившись, так как понимала, что для коллекционера любой его экспонат является бесценным.

— Если не брать в расчет, что кубок сделан в восемнадцатом веке, то стоимость его не так велика — около трех тысяч долларов, — ответил Владимир Вениаминович. — Авторство кубка не увеличивает его стоимости. Никто из знаменитых особ, имена которых дошли до наших дней, не пользовался этим кубком, поэтому и это тоже не может стать причиной повышения его цены.

Просмотрев остальные фотографии и не найдя больше ничего заслуживающего внимания, я отдала их Владимиру Вениаминовичу, оставив себе только одну — с кубком.

— А еще какие-нибудь работы Куницина вам известны? — поинтересовалась я.

— Та-ак, — задумчиво протянул Владимир Вениаминович. — Колье… Затем кубок… По-моему, где-то у одного английского коллекционера хранится перстень самого Куницина, но точно не знаю. По крайней мере, я заметил его на одной из его выставок. Может быть, он его сейчас и поменял на нечто более ценное… Еще есть у одного нашего соотечественника два-три браслета работы этого автора, но я не знаю, у кого… Да, еще серьги из набора с колье тоже где-то…

— Значит, ни один ваш знакомый коллекционер не имеет его произведений? — уточнила я.

— Нет, — твердо сказал Владимир Вениаминович.

— А кому, по вашему мнению, могут понадобиться работы Куницина?

— Боюсь даже предположить что-то, так как могу повести вас по неверному следу, — ответил Владимир Вениаминович. — Нет, не знаю!

В кабинете воцарилось молчание, тема разговора исчерпалась. Все, что мне было интересно, я узнала, а выслушивать еще одну лекцию по ювелирному делу у меня не было охоты. Пауза затянулась, но тишину нарушил голос Климачева.

— Я могу оставить вам номер своего телефона, если вам понадобится еще какая-нибудь информация, — предложил собеседник.

— Да, пожалуй, это пригодится, — ответила я, записывая номер телефона в свой ежедневник, куда я вложила и фотографию кубка.

Владимир Вениаминович уложил в «дипломат» фотографии и последний номер «Свидетеля», я проводила его до двери своего кабинета и, попрощавшись с ним, возвратилась на свое место.