Старик успокаивающе поднял ладонь.
— У всех у нас одно задание, — сказал он, — по крайней мере, было одно.
— Что вы хотите сказать?
Рука старика легла Арглиде на плечо.
— Пойдемте со мною и успокойтесь. Сейчас вам откроются вещи, которые едва ли оставят вас равнодушным.
Заинтригованный, но по-прежнему настороженный, Арглиде двинулся за стариком.
Что же на самом деле творилось в недрах Замка? Что означал этот лабиринт сырых коридоров, где вас подстерегают с единственным желанием убить? А демоны, о которых говорил Человек в Красном? Где они затаились?
Арглиде не успел додумать — его провожатый вышел из коридора, и они оказались под переливающимися сводами. Сверху или из ниоткуда проникали разноцветные полосы света, которые терялись в странном красно-буром пятне, отливающем золотом.
— Постойте, — вскричал Арглиде. — Что это?
— Идемте, идемте. Это всего лишь силовое поле — вам ли не знать?
Голос Колзида звучал теперь властно и строго, и его длинная сильная рука вцепилась в Арглиде. Тот нехотя вступил в круг света и не почувствовал ничего особенного, разве что стало чуть теплее — это было даже приятно. Дальше открывалась зала — просторная, с необычайно низким потолком, заставленная одними креслами. Десятками и десятками кресел самой разной формы. И в креслах, почти во всех — мужчины и женщины — неподвижно, молча взиравшие на вошедших. Арглиде забеспокоился и потянулся за оружием.
— Спокойней, — шепнул ему прямо в ухо Колзид. — Это такие же люди, как и вы, — ваши будущие братья, помогающие созидать мир.
Только теперь с легким смущением — ведь ему понадобилось так много времени, чтобы прийти к верному выводу, — Арглиде подумал, что его заманили в ловушку. И захотел убежать. Однако их взгляды, направленные на него, а теперь и в него, навсегда пригвоздили его к месту. И Арглиде медленно провалился в ночь.
— Бенжад Арглиде! Бенжад Арглиде!
Он вынырнул из сумрачного небытия, рядом с которым ночь была ничем, — из небытия, где не испытал ни боли, ни радости, но теперь он чувствовал себя отдохнувшим, готовым к самому худшему: к крушению всего, что знал и помнил и что оказалось теперь лишь внушенной ему иллюзией…
— Бенжад Арглиде! Бенжад Арглиде! — вновь донеслось до него.
То был голос Колзида, сына великого поэта, воспевшего багряный мир и гигантского зверя, который…
— Бенжад Арглиде, отвечай на мои вопросы!
Арглиде не знал, на что решиться. У края черной бездны — это была не смерть, а что-то более нежное, намного более нежное — он изо всех сил старался снова зацепиться за жизнь.
