– Малыш, ты там толкаешь или как? – крикнул Тони.
– Толкаю, сэр.
– Уверен? Может, ты тянешь?
– Мы можем поменяться местами, – предложил Пит.
– Между «мы можем» и «нам следует» лежит чертова бездна, – отрезал Тони, – и у меня нет ни малейшего желания ее пересекать.
В конце концов «Меркури» вырвался на свободу. Глаза Пита были прикованы вовсе не к выкатившейся на ровный асфальт машине, а к меняющемуся на глазах умопомрачительному горизонту. Последний луч солнца играл с пустыней, и каждая травинка поблескивала искорками, что вспыхивали на каплях воды. Руки Пита болели от усталости и покрылись гусиной кожей, и всё же он наслаждался сказочным видом, жадно глотал пропитанный ароматом можжевельника воздух, чувствуя, что влюблен до безумия.
Пустыня, обычно не склонная к сочувствию и сентиментальности, расчувствовалась и впервые за долгое-долгое время полюбила кого-то в ответ.
С наступления ночи минуло уже несколько часов, и лишь тогда Пит собрался с духом и поинтересовался у Тони, куда тот направляется. Раньше это не имело особого значения: было очевидно, что какую-то часть пути они проделают вместе, потому что встретились в той части Канзаса, в которой кроме как на запад двигаться некуда.
– Колорадо, – ответил Тони.
– Мы в Колорадо.
– Рядом с Аламосой.
– Мы недалеко от Аламосы.
– Бичо Раро, – разродился Тони.
Пит так долго смотрел на Тони, что «Меркури» успел слегка сбиться с курса.
– Бичо Раро?
– Малыш, я разве заикаюсь?
– Просто дело в том… Я тоже туда еду.
Тони лишь слегка шевельнул густой черной бровью да глянул в окно, за которым стояла непроглядная темень.
– Что? – спросил Пит. – Вы не верите, что это совпадение?
– Считать ли совпадением то, что ты не хочешь выходить из машины и тащиться пешком через пустыню? Ага, это просто чудо, сынок.
Пит был честным малым, поэтому у него ушло около минуты на то, чтобы понять, что имеет в виду Тони.
– Послушайте, сэр, у меня при себе письмо от моей тети, оно здесь, в кармане моей рубашки. Можете сами взглянуть и убедиться: я направляюсь в Бичо Раро.
Он на ощупь извлек из кармана конверт, и «Меркури» снова вильнул в сторону.
Тони покосился на юношу.
– Почем мне знать, может, это твоя домашка по математике.
Так уж вышло, что за несколько дней пешего путешествия по шоссе письмо, присланное Питу его тетей Жозефой, пропиталось по́том. Для Тони это не имело особого значения, а вот Питу была невыносима одна только мысль о том, что кто-то может посчитать его нечестным иждивенцем.
