. В начале февраля 1940 г. они были интернированы в спецлагеря на территорию Советской Карелии, но после окончания Зимней войны большинство финских жителей вернулось на Родину. Советские власти пытались склонить финских граждан не только к политическому и хозяйственному, но и к военному сотрудничеству.
Практически в каждом научном труде, посвященном советско-финляндским отношениям в период 1939–1944 гг., говорится об интернированных финских гражданах периода Зимней войны[6]. Наиболее полно о жизни финского гражданского населения Суоярвского прихода написано в книге «Заложники государства. Жизнь суоярвцев во время Зимней войны», вышедшей в 1990 г. и основанной на материалах финляндских архивов и воспоминаний свидетелей[7].
Судьба мирного населения коммуны Суомуссалми, не успевшего эвакуироваться в 1939–1940 гг. и оказавшегося под контролем советских властей, также нашла отражение в финляндской историографии. Наиболее значимыми работами по данной проблеме являются: «105 дней — жертвы и белая смерть в Кайнуу в 1939–1940 гг.», «По следам населения глухих деревень» Рейо Хейккинена и Матти Лакмана, «Эвакуированное население пограничных районов Финляндии» Микко Пёллянена, «Эвакуированное население и гражданские пленные Зимней войны» Тююне Мартикайнен, «Жители Рухтинаансалми под милостью Красной Армии в период Зимней войны в Суомуссалми» Юсси Кямяряйнена, в которых собраны воспоминания очевидцев событий[8]. Наряду с другими вопросами авторы показывают и попытки советских военных склонить финских граждан к военному сотрудничеству (вступление в Финскую народную армию, вербовка агентуры и др.).
Советская историография до периода перестройки — середины 1980-х гг. — не рассматривала проблему коллаборационизма в СССР в период Второй мировой войны как специальную тему исследования. Советские исследователи, как правило, не использовали и сам термин «коллаборационизм». Перед ними стояла задача всячески скрыть и принизить факты сотрудничества определенной части советских граждан в годы Второй мировой войны с немецкими властями и их союзниками, показать эти факты как частное явление военного периода, не имевшее широкой социальной базы[9].
В советской исторической науке 1950–1970-х гг. всех, кто сотрудничал с оккупационными властями, изображали крайне упрощенно и только с негативной стороны, обычно использовались следующие определения — «кучка предателей», пособники оккупантов, изменники Родины, антисоветские элементы, власовцы, бандеровцы и т. п.
