Я чувствовала недоумение, одиночество, растерянность, скованность, беспомощность, беззащитность, отчаяние и тревогу, а еще – вину и стыд, за то, что меня не любят и отвергают. Эти ощущения возвращали меня в детство, и мне хотелось плакать Меня никто не держал, я могла в любой момент встать и уйти, но я продолжала сидеть в приступе дежавю и завороженно смотреть на него, как кролик на удава. В этой буре чувств скрывалось еще кое-что, и чем острее становилась боль, тем отчетливее я ощущала себя… совершенно нормальной. Ради чувства собственной адекватности, которое он мне давал, я готова была терпеть эту экзекуцию снова и снова. Я возвращалась в точку отсчета – туда, где зародилось мое безумие.
Лет с восьми больше всего на свете мне хотелось «стать сумасшедшей», не сойти с ума, а именно «стать». Безумие представлялось мне синонимом свободы и власти. В нашей семье было принято плясать цыганочку вокруг самодура, психующего и половником поедающего чужие мозги. Безумие было привилегией – эстафетной палочкой, которую я отвоевала в уродливой борьбе, чтобы иметь мозг самой себе и всем вокруг. Мой поверженный предшественник чудесным образом исцелился от своих закидонов, а я… я устала, мне надоело.
К счастью, я оказалась в одной ванне с психопатом. Пей, пей больше, меня это вгоняет в тоску, я никогда прежде не видела алкашей, но мне нужен псих мужского пола. Псих, который будет сильнее меня, которого я буду боготворить и бояться, который провозгласит монополию на безумие и долбанет меня за любой мой каприз, который будет жрать мне мозг ковшом, который ногтем распорет мне душу от края до края, которому плевать на мои слезы, который возьмет меня за шкирку и поставит на колени. Я собственноручно короную тебя и провозглашу хоть сатаной, только освободи меня от моего бремени – силой. На твой скипетр, держи Ты победил. По правилам «игры», из двух человек психом может быть только один. И это не я. И снова не я. И опять не я. И еще раз не я, не я, не я…
Для меня свобода – это возможность выбрать себе даже палача. Дав возможность хорошенько поиздеваться надо мной одному психопату, я лишу в будущем такой возможности тысячи других: он один отобьет у меня охоту связываться со всеми остальными.
Эти мертворожденные отношения были уродливы до бесстыдства, их хотелось положить в стеклянную баночку и с извращенным сладострастием разглядывать часами, наблюдая за тем, как они тухнут.
Как будто смотришь фильм, противный и затянутый, поражающий своим тупизмом. Изнываешь, но смотришь. Знаешь, чем все закончится, но смотришь. Можешь выключить в любой момент, но смотришь. До самого конца. Пусть закончится быстрее, я так устала.
