Я думала, мы повстречаемся пару недель и расстанемся, месяц – и расстанемся, ну ладно – два месяца и расстанемся. Но игра затянулась, я начала в него влюбляться…
Я рассказала ему про Королеву, а он сказал, что полгода назад поссорился с девушкой, на которой собирался жениться, хорошо так поссорился оскорбив ее; и если она его пальчиком поманит, он к ней побежит. Ну что ж, мы квиты. Если в тесто попадают осколки стекла, такой хлеб выкидывают.
Это не самое приятное зрелище – из раза в раз видеть его кислую отрешенную рожу, на которой большими буквами написано: «Любимая, вернись я все прощу, только поколочу немного, но ты, главное, вернись». Мне было скучно и одиноко и быстрее хотелось уйти домой.
Он хочет свою бывшую, а спит со мной. Кого он обнимает, когда прикасается ко мне? Эта мазохистская мысль противоречит моей натуре – обжигает мозг и насилует душу. И при этом в ней есть нечто мерзопакостно-приятное, растягивающее губы в улыбку. Я-то в него влюбилась, мне-то его обнимать приятно, а вот насиловать себя и почти год спать с девушкой, которая не особенно-то и нравится, до которой стараешься лишний раз не дотрагиваться, – это ведь почти подвиг на поприще мазохизма.
К зиме у меня начал дергаться глаз. Я часто просыпалась по ночам, оттого что сердце пульсировало в пальцах, как будто лежало в ладони. Мне хотелось встать, одеться и убежать; если бы не холод на улице, я бы так и сделала, он бы не стал меня останавливать. Но было холодно, и тогда мне хотелось долбануть его чем-нибудь тяжелым по башке. Я шла на кухню и пила его пустырник, или его корвалол, или и то, и другое, возвращалась и пыталась заснуть. Утром я уходила домой, но через несколько дней мы снова встречались. За что я наказываю себя?
В день моего 25-летия он пожелал мне завернуться в простыню и ползти на кладбище. Почему я продолжаю это терпеть?
Он стал очень агрессивным, швырялся в меня обвинениями, колол издевками, гнал от себя грубостью. Но продолжал мне звонить и предлагал встретиться. Хотел, чтобы я сама ушла. Но я продолжала разыгрывать наивную дурочку, мне хотелось досидеть до финальных титров, чтобы не осталось чувства незавершенности. Я ждала слов.
Мне должно быть больно, по-настоящему больно, на всю жизнь больно, чтобы бежать прочь из каждой квартиры, где есть эта чертова комната иначе я обойду сотни домов в поисках ее.
Эта комната казалась мне знакомой, и я раз за разом внимательно осматривала ее, роясь в закромах памяти, как в шкафу. Но ни одна вещь по отдельности ничего мне не напоминала. Обычная комната на солнечной стороне, оформленная в классическом стиле, обычная гамма теплых оттенков – от желто-персиковых до темно-ореховых, обычная мебельная стенка, за стеклом которой, на полках как обычно, годами пылится лишняя посуда, обычные занавески с тюлем, обычное зеленое растение в горшке, обычное ощущение простора благодаря отсутствию лишних вещей, обычный голый гладкий пол и… обычная невидимая стена, отделяющая людей друг от друга.
