меня создали из материи матери, я что – Ромул? я что – Рем? зачем же он когда-то орал, что мы сукины дети? старость – это когда у матери линька…
Отравление:
и о чем только Бог думал, когда лепил из глины мой черепок?
и не то чтобы у меня котелок не варил, но у меня в голове одна сплошная каша;
просто я – быдло с телячьими мозгами, жующее жвачку, а точнее – яйцеголовый с цыплячьими мозгами зубами мудрости грызущий гранит науки и ногти, короче, я – желторотая клуша с куриными мозгами и птичьей памятью («временной амнезией на общем фоне склероза»), говорящая на своем собственном птичьем языке;
сладкая ложь мне не по вкусу, правда-матка не по нутру, так что моя серость серому веществу тон в тон;
мои мозги заплыли жиром (у меня «ожирение мозга, обусловливающее мозговую недостаточность»), и от своих собственных распеканий у меня плавятся мозги, растекаясь мыслью по древу;
варясь в собственном соку и высасывая что-то там из пальца, я занимаюсь самоедством – прекрасно, вот только я не перевариваю неудобоваримую пищу для ума!
я травило байки, и теперь мне пора бай-бай: я нечаянно отравилось…
Человек всегда до поры до времени сыт своей блевотиной, а все из-за манеры заедать другого Человека…
пасхальным куличом, думая, что сам из другого теста…
наш жнец Смерть косит Твою поросль, нас – Твоих крох, плоть от плоти, Твоих кровиночек, кровь от крови; Отче, не дай мне, низко пав, разбиться; не дай, повесив голову, повеситься; не дай, опустившись на дно, утопиться; не дай, отравив себе душу, отравиться, не дай.
Я не раскаиваюсь в том, что давным-давно, не пожалев своих клеток, раз и навсегда разлиновало себе кожу… но-Боже-мой-какого-черта нож оказался швейцарским?!
Н. февраля – к. апреля 2007 г.
По секрету плюшевому мишке / Цена моего позерства
Паяц (пронзительно кричит): Помогите! Истекаю клюквенным соком!
Александр Блок (драма «Балаганчик», 1906 г.)
Знаешь, все началось давным-давно, когда я вдруг исподлобья посмотрело волком… на себя из зеркала…
В моем репертуаре отыгрываться на других людях, устраивая сцены, – аплодисменты!
мне нравится играть на их нервах, затрагивая все струны души:
зная их основные мотивы, я всегда без труда угадываю их настрой и нахожу верный тон, вот только мое сердце путает чувство ритма с чувством такта, и когда их нервы натянуты, я с упоением тяну волынку, наигрывая эмоции… мое сердце – детская погремушка, моя душа – горстка фотонов…
…я верчусь перед зеркалом волчком, добродушно скалясь…
