— Его зовут Эдик. Он раньше учился в Киеве на физмате. — Продолжили шептаться девчонки, когда парень присел на свободное место в правом ряду у стены.
— А тут вдруг переехал и решил кардинально сменить направление! — хихикали впереди.
— Интересно, чего это он вдруг на переводчика определился? — задалась вопросом Рита.
— У него здесь кто-то из родственников в деканате. — Сдал с потрохами новичка Валик.
Вторая мысль, касательно новенького была такой: лентяй и бездельник без собственного мнения. Я подозревала, что на физмат его отправили родители, как и сейчас записали в переводчики. Руководствовались логикой: «Пусть хоть чем-нибудь занимается!». А он ничему не сопротивлялся.
Я отвернулась к окну. Вася, Лысый, папа всегда твердили, что нужно любить то, что делаешь, даже если сначала оно тебе не нравится. Когда в дело вкладываешь душу, жизнь становится проще. А сам ты превращаешься в профессионала.
На перерыве я стояла у открытого окна. Осень — приятное время года. Не сильно жарко и не особо холодно. Мне нравилось вот так, опираясь на подоконник, разглядывать людей на улице. Причем окно меня привлекало конкретное — второе от стола преподавателя. Там была особая энергетика. Почему-то именно с той точки взгляд на мир казался более оптимистичным и красивым. Я отключалась от шума галдящей внизу толпы студентов, и сосредотачивалась исключительно на ласковой песне ветра и трепете листвы. Сегодня в поле зрения попала Нинка. Она стояла со стаканчиком кофе и пыталась допросить новенького. Он же пытался покурить в тишине и покое. Поделился зажигалкой, когда попросили прикурить, и отошел. Нинка пошла за ним. Он снова передвинулся. Она не отставала. Видимо, ему надоело, он склонился к ее уху и что-то прошептал. Лицо Нинки исказилось. Она явно обиделась. Послала парня на три буквы и гордо ушла. Он не оскорбился. Улыбнулся. У него оказалась очень красивая улыбка, к слову. А я позлорадствовала.
— Это просто чу… — хотела сказать «чудесно», но мне на голову упал потушенный бычок. — Что за сволочь?
Выругавшись, я посмотрела наверх. Свесившись с подоконника, на меня глядел радостный метатель окурков. Впрочем, я надеялась исправить его настроение.
— Чего мусоришь, козел? — разозлилась я.
— Прости, — извинился он. — Просто хотел обратить твое внимание.
— А если б не помогло, горшок с цветком на меня уронил?
Он осмотрелся, метательного снаряда не нашел и расхохотался.
— Я сейчас к тебе спущусь. — Пригрозил парень. — Ты же в сто десятой?
