Лейла. В гамаке...
Надя. Да. И пускай там, за садом, море шумит...
Лейла. О! Море!
Надя. Да... И пускай будто бы ты в гамаке в белом платье. А твой муж говорит: дорогая, я пойду, принесу тебе ракушек... Смотри, идет! Как совпадает! Здорово!
Лейла. Ракушки?
Надя. Ну да, это так, для нежности. Понимаешь? Просто. Вот он пошел на берег... О, дебил, куда влез? Все испортил, дурак!
Дядя Лева мечется.
Только и может - камнем в башку запустить, кретин.
Лейла. У нас ракушки очень хорошенькие, розоватые, как детские ушки.
Надя. Да ладно тебе, давай вкалывать.
Лейла. Ты опять губы свои выгибаешь.
Надя. Отстань... Я просто боюсь комендантшу. Я бы ей сказала, чтоб она прогнала этого дядю Леву-придурка. Что он здесь прибился? Хлюпает прямо по лужам. Мычит. Только к ней не подступишься, она нас всех ненавидит. Знаешь что?!
Лейла. А море шумит. Я помню. О, как под него спать хорошо!
Надя. Лейла! Мне кажется, что комендантша нас, знаешь, почему ненавидит? Мне кажется, что она ворует. Она участки поделила между уборщицами, чтоб мы лишнее мыли, и себе загребает наши копейки. Я ее ненавижу.
Лейла. Ты говори тише. Про комендашку.
Надя. Она ворует!
Лейла. Да! Тише! Она ворует наши копейки. О, я это знаю!
Надя. Хоть бы ее посадили в тюрьму!
Лейла. Как только ей не стыдно! Она думает, раз театр, то все смотрят, как у них пьеса блестит, и никому нет дела, как обижают уборщиц. Никто не хочет себе настроение портить. А сказать нельзя, потому что я не москвичка, они придерутся к прописке и выгонят.
Надя. Я могу сказать, но не скажу. Пусть подавится. Я скоро и так уйду. От вас от всех тоска.
Лейла. Мне нравятся ваши парни. У них светлые глаза.
Надя. А ты им нравишься?
Лейла. О, я бы хотела!
Надя. Почему ты то слышишь, то не слышишь?
Лейла. Это зависит от вибрации голоса. Я так думаю. Я чувствую, что ты уже очень сильно дрожишь, Надя.
Надя. Эта корова обязана дать нам телогрейку, раз мы на улицу выбегаем.
Лейла. Комендашка телогрейки загнала. Мне так кажется. У нас в Дагестане загнали бы.
Надя. У вас нет такого снега.
Лейла. Куда ты все время поглядываешь? Ты креста побаиваешься? Это же театральный крест. Ненастоящий. У них тут все бездарное. А хоть они сильные и грубые, а в кресте в этом силы нет, они тут все бездари.
Надя. Дура ты. Дура!
Лейла. Грубиянка. Это ж они тут в своих спектаклях выгибаются, а ты трясешься, глупенькая. Ты от их бездарности трясешься, потому что они очень сильные. Могучие. Я же все-таки кончила университет, я хоть что-нибудь понимаю. Они тут навсегда. Навсегда. Их этот крест не спасет, не накажет. Он ноль.
