Барыня велела экономке перевести, что сказала Кадри, — разозлилась очень и ушла. Кадри вскоре рассчитали; барыня сказала: «От такой обжоры мыза в трубу вылетит!».
Ээва громко рассмеялась.
Яан вытащил из кармана бутылку водки и предложил Мари. Та поморщилась — не захотела.
— Что ты ей предлагаешь? Что, у нее на мызе мало этого добра? — сказала Ээва.
— Ох нет, — возразила Мари, — изредка разве, когда к барину наедут гости, вот как вчера, когда были ихний двоюродный брат и много других господ, — ну, тогда и нам перепадает немного.
— Значит, у вас вчера был праздник? — спросила Ээва.
— Не то что праздник, просто гости, — ответила Мари и начала расписывать, как едят и пьют господа.
— Что же они пьют? — допытывалась Ээва.
— Пьют вино! Сладкое.
— Как вишневка? — спросила Ээва.
— Вишневка! — засмеялась Мари. — Они пьют такое вино, что стоит по шесть или по семь рублей бутылка.
Ээва испугалась.
— Как ты сказала? — переспросила она.
— Такое вино, что стоит шесть-семь рублей бутылка.
— Бог ты мой! И сколько же они этих бутылок выпивают?
— Десятками! — ответила Мари.
И тут она начала рассказывать обо всем, что видела и слышала в имении, о карточной игре, и о том, как вчера вечером один молодой человек, двоюродный брат ее господ, высокий, красивый мужчина со шрамом на щеке (удар рапирой в студенческие годы), проиграл восемьсот рублей.
Ээва чуть не вскрикнула!
А Яан выпил водки!
— А не было ли у этого барина на правом глазу черной бородавки? — спросила Ээва.
— Как же, была! — ответила Мари.
— Ох ты, великий боже! А нашего Пуню!..
Маленький Юку услышал имя Пуню и сказал:
— Нашего хорошего Пуню за денежки!
Яан выпил еще стопку и сплюнул…
Разговор оборвался.
Ээва суетилась по хозяйству, готовила ужин и думала: «Наш Пуню, наш Пуню!» Маленький Юку опять напомнил ей о Пуню. И в памяти Ээвы встали те дни, когда она выкармливала бычка. Припомнилось и то, как в конце концов пришлось его отдать за дешевую цену — ведь времена были тяжелые!
Яан мало ел, больше пил, и наконец улегся на полатях, опять упершись ногами в печь.
Хоть он и был пьян, но дело с арендой не выходило у него из головы. Уж этот проклятый Пуню! Глаза Яана слипались, голова шла кругом. Он видел себя на мызе: барин прогнал его, потому что он был пьян. Яан ушел. Вдруг он очутился в раю, и там ему сказали: «Трудитесь на земле — и земля будет ваша!» Он взял лопату и пошел; однако на том месте, которое ему отвели, был уже кто-то другой, и он сказал Яану. «Это мое, тут не трогай!» Яан отправился дальше — там повторилась та же история. Наконец он увидел, что вся земля набита кольями — податься некуда! Яан пустился бежать. Бежит, бежит… внезапно его останавливает кто-то и говорит: «Куда ты, бык, бежишь?» Его забирают и ведут на ярмарку: Ээва сидит на телеге, пастух погоняет — некуда деваться! Вдруг его хватает мясник и начинает резать. Режет и режет, все глубже и глубже. Яан чувствует страшную боль, он начинает вопить: «О-о-оо!»
