Часть персонала больницы Кенема, боясь выходить на работу, сидела по домам. Доходило до того, что Хан в одиночку работал в палате с больными лихорадкой Эбола. Система здравоохранения Сьерра-Леоне, плохо снабжаемая и отсталая, разваливалась под натиском вируса, а ряды помощников из иностранных групп во время вспышки редели. Организация «Врачи без границ» справлялась с наплывом заболевших лихорадкой Эбола в лечебном центре Кайлахуна, города в восточной части Сьерра-Леоне в пятидесяти милях от Кенема. В Либерии врачи и сестры христианской организации «Самаритянский фонд», работавшие в больнице ELWA под Монровией, не справлялись с наплывом больных, не хватало врачей и расходных материалов.
— Помощь была на подходе, — говорила мне потом Сабети, — но не хватало людей и всего остального.
Сабети предупреждала Хана об опасности стресса и переутомления.
— Самое главное — ваше здоровье. Пожалуйста, берегите себя.
— Я должен делать все, что в моих силах, чтобы помочь людям, — отвечал Хан, надевал защитный костюм и возвращался в палату к больным. Он вел себя как генерал во время битвы, когда его войска бегут или уже уничтожены.
19 июля во время собрания персонала больницы сотрудники заметили, что Хан неважно выглядит. На следующий день он не вышел на работу — изолировал себя дома. Затем наутро потребовал, чтобы у него взяли анализ. Один из лаборантов отправился к нему на дом и сделал все необходимое. Анализ показал наличие вируса Эбола. Хан, предвидя, что, увидев его больным, медперсонал падет духом, не хотел, чтобы сотрудники Кенема видели развитие у него характерных симптомов, и потому отказался лечиться в больнице. На следующий день он кое-как забрался в машину «скорой помощи», которая доставила его по ухабистым проселочным дорогам в палату для больных лихорадкой Эбола в Кайлахуне.
Здесь в лечебном центре был работавший от генератора морозильник, а в нем хранились три пластиковых бутылочки с замерзшим водным раствором, содержавшим антитела, молекулы в форме буквы «Y», выработанные иммунной системой млекопитающих для защиты от вторгшихся в их организм микробов. Это экспериментальное средство для лечения лихорадки Эбола, называлось ZMapp и на людях к тому времени еще не испытывалось. Трех бутылочек должно было хватить на курс для одного человека. Препарат был разработан в предшествующее десятилетие работавшей почти без финансирования и фактически без поддержки сообщества экспертов по вирусу Эбола группой ученых, которая состояла из десятков людей, но главными исследователями в ней были Ларри Зейтлин, президент «Мэп Байофармасьютикал», биотехнологической компании из Сан-Диего; Джин Гаррард Олингер, подрядчик Национального института аллергии и Отделения инфекционных заболеваний Национальных институтов здравоохранения; Ксианггуо Киу и Гэри Кобингер — исследователи из Агентства здравоохранения канадского исследовательского института в Виннипеге. ZMapp — коктейль из трех антител, которые, как считали, особенно эффективно убивают вирус Эбола. «Мэп Байофармасьютикал» и производитель, предприятие «Байопроцессинг» из Кентукки, разработали методику выращивания этих антител в растениях табака.
