Связь с Колосницыным прекратилась. Тогда Пушкаренко выскочил из блиндажа и кинулся туда, где в траншеях вторая рота вела рукопашный бой.
Наконец, бой затих. Гвардии майор, весь в следах траншейной земли, пропахшей пороховою гарью, вернулся в блиндаж. Санинструктор Нила Найчук привела командира роты Колосницына.
Он был в крови и с трудом держался на ногах. Он сказал негромко:
— Комбат, все-таки ничего у них не вышло… Вы вовремя подоспели…
Пушкаренко подошел к Колосницыну, взял за плечи, помог сесть.
— Теперь у них, конечно, ничего и не выйдет.
Повернулся:
— Почему не докладывают, исправлена связь или нет?
…Батальон отбил еще одну отчаянную контратаку немцев. Катакомбы казались уютными и теплыми. Усталые бойцы и офицеры спали на полу — в шинелях и ватниках. Но Пушкаренко не лег отдыхать. Он пошел к людям из Керчи и Колонки, которым бой не давал еще возможности вернуться к родным домам. Он пошел к людям, которых не отдал врагу, которых вырвал из немецких лап навсегда.
…Через несколько дней поздним вечером в блиндаже майора запищал зуммер телефона. Майор Пушкаренко взял трубку, а потом положил ее на аппарат осторожно и бережно и встал, переживая волнение. Командир полка поздравил Пушкаренко со званием Героя Советского Союза.
Бойцы знали, что Родина не могла дать их майору другой награды. Но с новым уважением смотрели они на своего командира.
Правду говорят, что храбрые познают счастье. Веселыми дымками занимается жизнь над Керчью, над шумным заводом. Это радостно знать гвардии майору Анатолию Пушкаренко, который видел потом, как горели города Германии.
Мать и сестра Пушкаренко оказались живы. Когда Керчь была освобождена и гвардейцы Пушкаренко ворвались в крымские села Булганак и Катерлез, там, в штольнях новых каменоломен, Пушкаренко встретил мать и сестру.
Затрепетала от радости старая мать. Не сдержала слез и прижалась к груди сына, к его шершавой шинели. Это был он — сын-герой, на родной земле, близ родного дома, в Крыму.
Когда туман наплывает с моря и клубится, как дым, в его космах исчезают керченские высоты. Их много.
И каждую высоту враг изрыл траншеями.
Если перелезть через колючую проволоку, спрыгнуть в траншею, только что отбитую у врага, и пойти по ее змеевидной щели, то через каждые десять шагов встретишь пулеметную площадку, увидишь много дзотов с пустыми глазницами амбразур.
Нелегко все это было брать. Нелегко было разрушать немецкую оборону, глубоко вросшую в нашу землю цепкими, крючкастыми корнями.
