— Дэни. Боже мой, Дэни. Я люблю тебя. Никогда больше меня не бросай. — Слова выходили как бы нехотя, но шли от самого сердца. Она обняла его за шею, откинула голову и посмотрела на него глазами, полными слез.
Когда Дэни проснулась, было темно. Она спала. Это был сон. Чудесный сон.
Решив не раскисать от жалости к самой себе, она хотела встать, но не смогла. Что-то теплое и тяжелое приковало ее к постели. Она осторожно провела пальцами по мускулистой, покрытой мягкими волосками руке. Большой руке с длинными сильными пальцами, обнимающей ее вздутый живот. Она отодвинулась. И его рука тоже. И крепкое мужское плечо, на котором покоилась ее голова.
Должно быть, она спала или мечтала. Но рука была настоящей. Брэнд казался таким теплым, таким живым. Если она посмотрит на него, он не исчезнет?
Она опустила глаза, прищурилась, пытаясь рассмотреть мужскую руку сквозь тусклую предзакатную мглу. Рука была настоящей. Сняв ее с себя, она подняла голову и посмотрела на него. Он приехал за ней.
Она наслаждалась каждым дюймом его мускулистого совершенного тела, пока он спал рядом с ней. Когда прохладный воздух стал покалывать кожу на ее руках, она завернулась в простыню и натянула одеяло до самой шеи.
Ребенок запротестовал, когда она потянулась, и несколько раз ударил ее. Впервые за многие недели она не чувствовала себя неповоротливой коровой. Брэнд не вел себя так, будто его не привлекает больше ее тело. На самом деле он вел себя так, будто ему нравится ее вздутый живот, и часто клал голову на их будущего ребенка. Она смеялась, когда он добродушно упрекал их ребенка за то, что тот бьет по щеке своего отца.
Он занимался с ней любовью так нежно, как никогда до этого, приводил ее к пику, погружал в томление и восторг.
Дэни улыбнулась, вспоминая, как аккуратно он поворачивал ее на бок, как обнимал ее живот двумя руками, когда входил в нее так осторожно, будто она была хрупким цветком.
И он повторял ей снова и снова, что любит ее, обнимал ее так крепко, будто не собирался отпускать никогда.
— Мы не можем жить в браке, основанном на сексе.
Ее слова наполнили тишину рассвета, и она вздрогнула, как будто их сказал кто-то другой. Она чуть не умерла от смущения, когда Брэнд открыл глаза и вопросительно улыбнулся ей.
— А почему бы и нет? — спросил он, и его сонный голос был таким сексуальным, что заставил ее трепетать. — А мне это нравится.
— Ой, Брэнд, я не о том. Я хочу сказать, что не могу не дотрагиваться до тебя. Ты, кажется, тоже не способен долго не прикасаться ко мне, но этого недостаточно, чтобы быть вместе. — Дэни нравилась эта его ленивая ухмылка.
