— Было бы мило. — Дэни спросила себя, не поразит ли ее Господь за такое откровенное вранье.
Элеонора, гордо вскинув голову, пересекла гостиную и резко дернула за веревку колокольчика. Появилась горничная, и свекровь попросила ее принести чай, потом села на диван, но оставила между ними свободное пространство. Дэни было неуютно под близким пристальным взглядом этой женщины.
— Вы ждете ребенка. — Элеонора говорила так, будто ее обрадовало это открытие.
Дэни улыбнулась и дотронулась рукой до живота.
— В июне. Брэнд не говорил вам?
— Он не посчитал нужным сообщить мне о ребенке. Кстати, он был зачат до или после вашей недавней свадьбы?
— После. — Дэни удивило, что пожилая интеллигентная женщина задает ей такой бестактный вопрос, но не стала отвечать, что это не ее дело.
Элеонора не сказала ни слова, до тех пор пока горничная не вкатила серебряную тележку с чашками и чайником и не исчезла за дверью. Она сама налила чай и разложила пирог по тарелкам, будто боялась, что неуклюжая невестка может разбить ее хрупкую дорогую посуду.
— Если хочешь, добавь сахар, молоко или лимон, — наконец произнесла Элеонора, взяв свою чашку и подставляя под нее блюдце. — Я уверена, тебе понравится пирог Бесси.
— Спасибо, миссис Карендон. — Дэни осторожно откусила маленький кусочек и, проглотив его, заверила свекровь в том, что он действительно очень вкусный.
— Я буду откровенна, Дэни. Я не хотела, чтобы мой сын женился на тебе, когда вы были детьми. Я не хотела, чтобы он женился на тебе и прошлым летом. Но несмотря на это, Брэндон выбрал тебя в жены. И не однажды, а дважды! Несмотря на неловкое положение, в которое он меня поставил, я люблю своего сына. С тех пор как умер его отец, а это было еще до того, как он окончил колледж, Брэнд — это все, что у меня осталось.
Дэни поставила тарелку на тележку, с нетерпением ожидая, что последует за этим вступлением.
Элеонора встала и царским жестом пригласила ее следовать за ней. Над небольшим секретером розового палисандрового дерева висело генеалогическое древо семьи Карендонов. Дэни внимательно рассматривала тоненькие линии, которые сливались в более толстые ветви и в конце концов смыкались у самого ствола, а Элеонора в это время с благоговением повествовала о членах своей семьи, корни которой уходили в глубь веков Англии.
— Как ты видишь, отец Брэнда и я были дальними родственниками. Впрочем, на этом можно не заострять внимание. Наш брак соединил не только две самые уважаемые семьи, но также и наиболее престижные ветви древнего фамильного рода. Я надеялась, что большое количество детей усилит нашу семью. Но этого не случилось. Брэнд родился, когда я уже отчаялась иметь хотя бы одного ребенка, чтобы сохранить фамилию Карендон. Фамилия Брэндон умерла вместе с моим отцом.
