Дэни глубоко вздохнула, сбрасывая с себя тяжелые воспоминания, и выехала на шоссе. Вскоре она уже была на площади и поставила машину на стоянку у старого здания суда. Дэни заметила, что прохожие удивленно поглядывают на ее шикарный автомобиль, и тщательно заперла дверцы. Желая поскорее укрыться от пристальных взглядов, которые, как ей казалось, пронзали ее насквозь, Дэни вошла в маленький старый супермаркет, который она помнила со времен своего детства.
Она не спеша сложила в тележку все продукты из списка, который составила еще дома. Поскольку Бесси постаралась от души, набивая их холодильник всевозможной снедью, список этот был коротким. И через несколько минут, остановившись у старого кассового аппарата, она с удивлением обнаружила, что кассиршей была одна из ее школьных подруг.
— Доброе утро, мэм, — заискивающе произнесла женщина. — Вы больше ничего не будете брать?
— Думаю, нет. Вас, случайно, зовут не Доркас Саттер?
— Да, мэм. Мы знакомы? — Доркас уставилась на Дэни, но было видно, что она не узнает ее.
— Мы вместе ходили в школу. Я — Дэни Карендон. — Даже сейчас Дэни не могла заставить себя назвать свою девичью фамилию здесь, где раньше она вызывала всеобщее презрение.
Доркас ответила ей еще более подобострастно:
— Я не помню, чтобы училась вместе с кем-то из Карендонов. Я знала одного мальчика из этой семьи, но он куда-то уехал из нашего города играть в футбол, хотя здесь для него открывались большие возможности и он мог иметь все. Но он не учился в здешней школе. Он посещал какую-то специальную школу в Атланте.
— В Тринити. Наш сын тоже будет ходить туда. Брэнд — мой муж. — Дэни улыбнулась. Доркас, так же как и она, была родом из бедной семьи, но ее родители упорно трудились и смогли добиться определенного положения в местном обществе. Дэни решила попытать счастья: — Когда мы ходили в школу, меня звали Дэни Мердок.
Бледные тонкие губы Доркас сжались, а хорошие манеры сразу куда-то испарились.
— Могла бы и не говорить. Как только ты сказала, что ты за ним замужем, я сразу поняла, кто ты такая. Каждый в городе знает, как тебе удалось захомутать его. Это чуть не убило миссис Карендон. Ты можешь тут щеголять в модных шмотках, хвастаться именем своего мужа, но для приличных людей нашего города ты навсегда останешься жалким ничтожеством.
Она замолчала и посмотрела на кассовый аппарат.
— С вас сорок шесть долларов и двадцать центов.
Дрожащими руками Дэни вытащила три двадцатидолларовые купюры из кожаного кошелька. Когда Доркас протянула ей сдачу, она не глядя запихнула ее в кошелек и, схватив сумки, направилась к выходу.
