Страсти роковые, или Новые приключения графа Соколова | страница 3

— Постараюсь.

Распутин настойчиво повторил:

— Не подведи, милый человек, потому как дело самое сурьёзное. Горе такое, что хожу сам не свой.

— Хорошо, к полночи буду! — заверил Соколов, повесил трубку и крутанул ручку, дав отбой.

«Яръ», среди прочих московских ресторанов, выделялся не только шумными купеческими загулами, но и богатой историей. Название его шло от первого владельца, француза по фамилии Яр. Он открыл ресторан на Кузнецком мосту ещё в 1826 году.

Чем-то приглянулась москвичам французская задумка. Гулянки здесь такие начались, что пыль столбом завертелась. И всё на виду полиции и горожан — срам, да и только. Зато полицейские стручки не уставали протоколы корябать и деньги штрафные огребать.

Француз, ободрённый успешным ходом дел, для наиболее размашистых натур устроил в ближнем пригороде филиал «Яра» — в Петровском парке. А вскоре и вовсе тут обосновался: место для гульбы глухое, лесистое, от строгих глаз подальше.

Украшением «Яра» стал цыганский хор, а руководил им знаменитый Илья Осипович Соколов. Все поколения содержателей «Яра» любили показывать пушкинский кабинет с бюстом. Они живописали: Александр Сергеевич-де любил сюда заглянуть, хор послушать да с цыганками ночь прокутить. Так это или нет, неизвестно. Но стихи пушкинские остались:

Достоверно известно об анекдотическом происшествии, случившемся в 1843 году со знаменитым Ференцем Листом.

В Москве у него была гастроль. По приезде в белокаменную для начала заглянул маэстро в «Яръ» и… обо всём на свете забыл, заслушался — цыганское пение заворожило.

Давно известно, что под цыганскую песню и пьётся, и закусывается с особым аппетитом.

Ну и опоздал на свой же концерт.

В 1911 году «Яръ» был перестроен. Теперь тут возник настоящий дворец с громадными окнами, балконами, с изумительной красоты расписанным потолком, с летним садом, гротами, фонтанами, каскадами вод и с искусственной горой. Замечательно тут гулялось, душевно выпивалось!

Просторный зал «Яра» и его многочисленные интимные кабинеты заполнялись после театрального разъезда — около полуночи.

Богатые кутилы швыряли цыганкам ассигнации, с душевным восторгом били хрусталь и по счетам оставляли громадные капиталы.

Оборотистый ресторатор Судаков жаловался на скудность прибытков, но почему-то его банковские счета баснословно увеличивались.

И для прилипал газетчиков это было весьма хлебное место. Слава Господу, безобразия здесь случались ежедневно.